— Ну что, леди, начинаем разгружать? — Мужик в жилетке, наверное, специально подошел ко мне, чтобы испытать на прочность мой эстетический вкус.
— Через пять минут, только Митича дождемся, — пообещала я.
К счастью, долго ждать не пришлось. В конце аллеи показались две пошатывающиеся фигуры: одна худая и тонкая, Зака, другая (собственно, сам источник пошатывания) — главного садовника.
— Куда его? — спросил запыхавшийся паренек, с трудом дотащив тело.
— Сгружай на лестницу, только так, чтобы ему было видно, чем мы здесь занимаемся.
Митича усадили на ступеньки, я немного брезгливо села поодаль.
— Начинайте разгружать, — это уже садовникам, — только…
«Только поосторожней», — хотела добавить, но вовремя опомнилась. Поосторожней-то как раз и не надо. Разгрузка началась под легкий матерок и конское ржание. Митич немелодично икал и булькал рядом, я подперла щеку рукой и стала ждать. Зак, заметив, что его не гонят на погрузку, сам трудового рвения проявлять не спешил и втихаря, думая, что я не обращаю внимания, прислонился к перилам. Ладно, пусть стоит, все равно он слишком тщедушный.
Через некоторое время процесс пошел.
— Что это вы тут делаете? — беспрестанно покачиваясь и безуспешно пытаясь сосредоточиться, спросил Митич.
— Розы разгружаем. — Я не спешила вдаваться в детали.
Взгляд у садовника стал бычьим — он так уставился на своих подчиненных, что я на их месте уже начала бы спотыкаться и ронять кусты.
— Какие такие розы? — Вопрос был более чем угрожающим.
— Вот купили розы, хотим высадить на месте старого розария.
Митич уставился на освобожденную и вскопанную площадку:
— Руки пообрываю недотепам…
Пожалуй, продолжение его речи я передавать не буду.
Садовник попытался встать, но ноги его не слушались, он начал нашаривать рукой опору, но ничего похожего поблизости не было.
— Зак, — позвал он, заметив подростка, разглядывавшего его не то с изумлением, не то с некоторым сарказмом.
Зак подскочил к нему и помог встать на ноги. Митич чуть не двинулся к вскопанной площадке, но тут снова обратил внимание на процесс разгрузки цветов. Такого злого выражения лица мне за свою недолгую жизнь еще видеть не доводилось.
— Что вы, ублюдки безрукие, делаете? — зарычал все еще пьяным голосом главный садовник. — Да за такое…
Дослушивать я не стала, поднялась со ступенек, отряхнула платье и пошла в замок. Через день-два надо сделать еще одно контрольное наблюдение за «пациентом», а в остальном эксперимент вполне удался.