Она слегка покраснела, законник понимающе усмехнулся, и она добавила:
— Думаю, я их напугала до смерти.
— За это спасибо, но на чужом поле уши я не режу, а берегу свои собственные… Всё-таки, почему вы так настырно добивались, чтобы цыгане сами признались во всём? Объясните, — попросил законник.
— Фактически, я дала цыганам возможность первыми начать свой рассказ, а, завравшись, они сами же выдали себя с головой. Но, когда они начали говорить правду, то испытывали при этом величайшее унижение. Ведь унизительные вещи о себе они рассказывали в присутствии людей, с которыми им и дальше надо будет жить… Не знаю, смогут ли они после этого остаться там? Главное, что гадости о себе они рассказывали сами, и против кого-либо у них не осталось озлобления… С некоторых пор я очень болезненно отношусь к унижению человеческого достоинства.
— Когда все смеялись до колик, вы даже не улыбнулись, — подтвердил законник.
— Не могу я смеяться, когда рядом плачут, — с чувством продолжила она. — Дети этих цыган ревели, жёны рыдали, а родные от стыда прятали лица. Их чувства мне хорошо знакомы… Всё-таки жизнь — это не театральная сцена, где всё дозволено, пока светит рампа. Но меня поразило другое: многие цыгане смеялись будто впервые. Только сейчас сообразила, в чём тут дело — на них сказалось долгое отсутствие детей. Ведь они видятся с детьми только во время летних каникул, а прошло-то всего пара дней, как их детей отпустили из интерната.
— Да… — задумчиво произнёс законник. — Вы меня напрочь задавили своей смекалкой. Лучше я буду просто задавать вопросы.
Она кивнула головой, и законник спросил:
— Почему вы избрали детей в качестве судей и палачей?
— А вы сами подумайте, чем бы закончился суд взрослых? Банальным мордобоем, где движущей силой были бы зависть и злость, а мне нужен был акцент на понятии «добро».
— Кстати, почему цыгане привели детей? Я базарил с бароном и не услышал, что вы им шепнули?
— Я сказала, что их дети должны уметь защищать свою мать и отличать добро от зла. Я обещала, что сегодня их дети научатся побеждать настоящее зло. Но прежде, цыгане должны объяснить детям, что на месте беззащитной цыганки могла оказаться их мама.
— Теперь понятно, почему дети схватили камни, как только узнали, что цыганку ударили. Даже барон не смог их угомонить. Хорошо, что вы вовремя встряли. Как вы им клёво выдали! Дай Бог памяти. Вспомнил. «Стойте! Вы что хотите сделать? Вы же пришли зло уничтожить, а не творить его. Если сами сейчас зло совершите, то ведь тогда зло останется непобеждённым»… Складно получилось!