Конечно, у некоторых соседей животные тоже были электрическими, хотя внешне это не было заметно, но Рик никогда не совал нос в чужие дела, и остальные соседи не слишком интересовались, какая у него овца.
Было бы верхом бестактности спросить: «У вас настоящая овца?» Даже хуже, чем усомниться в натуральности зубов, волос или внутренних органов соседа.
Запах утреннего воздуха, загрязненного радиоактивной пылью, заметно ослаблявшей солнечный свет, поразил обоняние Рика, и он громко чихнул, избавляясь от этого запаха смерти.
«Ну, это слишком сильно сказано», — подумал он, пробираясь к собственному участку почвы на крыше, которым он владел вместе с чересчур большой для него квартирой. Последствия Мировой войны значительно сузили для переживших ее область возможностей и желаний. Те, кто на смогли пережить пылевые сумерки и радиоактивные осадки, умерли много лет назад и давно забыты.
Теперь поредевшая пыль в атмосфере сражалась с выжившими, сумевшими ей противостоять. Она воздействовала на сознание и наследственный генетический код.
Несмотря на свинцовый гульфик, эта пыль наверняка попадала в его организм, добавляя каждый день — поскольку он все еще не решился эмигрировать — новую порцию смертоносной грязи, хотя до сих пор все медицинские обследования относили Рика к разряду «регуляров» — людей, имеющих право воспроизводить свой род в рамках существующих достаточно снисходительных законов. Но в любой момент такая проверка, проводимая врачами Департамента полиции Лос-Анджелеса, могла показать обратное — из-за всепроникающей радиоактивной пыли у регуляров продолжали рождаться «специалы». И самым популярным лозунгом момента, благодаря рекламе, звучащей с экранов телевизоров, кричащей с плакатов, был такой: «Эмигрируй или дегенерируй! Выбирай сам!»
«Очень правильно сказано», — подумал Рик, отпирая калитку, ведущую на его личный маленький лужок. Он подошел к своей овце. «Но из-за моей работы я не могу эмигрировать», — ответил он себе.
Его приветствовал сосед по дому, владелец ближайшего пастбища Билл Барбур.
Он, как и Рик, был одет в рабочий костюм, но остановился по дороге на работу посмотреть, как поживает его животное.
— Моя лошадка, — сияя объявил он, — забеременела!
Сосед показал на крупного першерона, задумчиво уставившегося в пространство.
— Что вы на это скажете?
— Скажу, что скоро у вас будут две лошадки, — ответил Рик.
Он подошел к овце. Та лежала, пережевывая жвачку, не спуская с Рика внимательных глаз на случай, если он вдруг принес ей лакомый кусочек. Эта модель овцы имела специальный встроенный контур, так что при виде овса в любом виде она бы очень натурально вскочила и поспешила к хозяину.