Она едва не улыбнулась — его итальянская страсть к жестикуляции начинала брать верх над необходимостью разговаривать и вести машину.
— Абендсен рассуждает так, словно самым важным на свете могло быть то, кто именно победит: Америка или Британия!
Что за дерьмо! Какая в этом историчность? Одно отсюда взял, другое — оттуда. Понахватал кусков из разных мест и все склеил. Ты хоть читала, что писал Дуче? Это воистину вдохновенно. Он замечательный человек. Прекрасный писатель. И он объясняет ту реальность, что стоит за всяким событием. Вот реальная причина войны: старое желает уничтожить ростки нового. Деньги — вот потому-то наци совершенно зря припутали сюда еще и еврейский вопрос, — деньги против коллективного духа масс, того, что немцы называют Gemeinschaft — народность. Коммунисты были близки к этой идее со своими Советами. Вот только они завязли имперскими амбициями в духе своего Петра Великого, поставили социальные преобразования на службу панславизму.
«Он говорит словно Муссолини, — подумала Джулиана. — Один к одному».
— Зверства нацистов — это трагедия, — сказал Джо и замолк, занятый обгоном какого-то грузовика. — Но за перемены всегда платит проигравший. Ничего в этом нет нового. Точно так же было и с французской революцией, точно так же, когда Кромвель выступил против ирландцев. Вот только у немцев в крови слишком много философии и слишком много театральности в характере. Все эти их шествия… а настоящего фашиста ты никогда не увидишь разглагольствующим. Он действует — как я. Ты поняла?
— Господи, — расхохоталась она. — Да ты же болтаешь со скоростью миля в минуту!
— Я же объясняю тебе фашистскую теорию действия! — заорал он в крайнем возбуждении.
Ответить Джулиана не могла, так все это нелепо и забавно выглядело.
Но сидевший рядом забавным положение не счел. Лицо его побагровело, вены на лбу набухли, казалось, его сейчас начнет трясти. Он снова запустил пятерню в волосы и принялся елозить по голове с таким остервенением, словно хотел содрать с себя скальп. Не говорил ни слова, только зло глядел на Джулиану.
— Не сердись на меня, ладно? — попросила она.
Мгновение ей казалось, что он вот-вот ее ударит, он даже отвел руку в сторону… Нет, он хмыкнул, протянул руку к приемнику и включил его.
Они ехали дальше. Из приемника лилась какая-то оркестровая музыка, шуршали помехи. Джулиана еще раз попыталась сосредоточиться на книге.
— Ты права, — сказал Джо после долгого молчания.
— В чем?
— Дважды битая Империя. И вождем в ней — клоун. Ничего удивительного, что после войны мы получили кукиш с маслом.