— «Кольт-44» — это просто такой револьвер, — сказал он с самого порога девушке. — Речь может идти о его конструкции, о калибре, а вовсе не о том, когда его изготовили. И связано это с…
Она протянула руку, он передал ей документ.
— Значит, настоящая вот эта, — сказала она чуть погодя, прочитав бумагу.
— Да, именно эта. — Уиндем-Матсен взял в руки зажигалку с длинной царапиной на боку.
— Ладно, — вздохнула она. — Я, пожалуй, пойду. Встретимся в следующий раз. — Она положила на столик свидетельство и вторую зажигалку, встала и пошла в спальню одеваться.
— Почему? — разволновался Уиндем-Матсен, отправившись следом. — Ты же знаешь, сегодня не будет никаких проблем, жена еще несколько недель пробудет в госпитале. Отслоение сетчатки — дело серьезное. Я же тебе объяснил.
— Да не в том дело.
— Но в чем?
— Вызови мне, пожалуйста, рикшу, — попросила Рита. — Я пока оденусь.
— Да отвезу я тебя… — раздраженно ответил Уиндем-Матсен.
Она вышла одетой и, пока он доставал из шкафа плащ, расхаживала по комнате. Казалось, она чем-то угнетена или даже впала в депрессию. «Прошлое делает людей печальными, — подумал он. — Ну и черт с ним, только зачем надо было все это затевать? Но она такая молоденькая, откуда было знать, что она помнит его имя?»
Возле книжной полки она задержалась.
— Ты это читал? — спросила, достав какую-то книгу.
Он невнимательно взглянул в ее сторону. Близоруко сощурился: роман, наверное. Обложка только слишком уж мрачная.
— Нет, — отвернулся. — Жена. Она все подряд читает.
— Прочел бы.
По-прежнему чувствуя себя не в своей тарелке, он подошел и взял из ее рук книгу. Взглянул на обложку: «Саранча застилает небо».
— Это та, что запрещена в Бостоне?
— В Бостоне и во всех Соединенных Штатах. И в Европе, разумеется. — Она стояла в дверях.
— Слышал я об этом Готторне Абендсене… — пробормотал он, хотя слышал-то не слишком много. Все, что он об этой книжке знал… в самом деле, что именно? Популярна, очень популярна. Именно теперь. Какая-то очередная мания. Еще одно массовое помешательство. Сунул книгу на место.
— Нет у меня времени на всякие выдумки. Я на работе слишком занят, — пробурчал он. «Секретарши, — подумал, — секретарши всю эту белиберду читают. Ночью, в постели. В одиночестве. Книжки их возбуждают. Вместо того чтобы заняться нормальными вещами, которых они боятся. Хотя только того и хотят».
— Одна из всех этих любовных историй? — осведомился он, открывая дверь.
— Нет. — Рита покачала головой. — О войне.
Они направились по коридору к лифту.
— Там написано о том же, о чем рассказывали мои родители.