Предсказание касалось только меня и моего дела, но одна линия говорила обо всех нас.
Я слишком мелкая сошка. Мне суждено лишь прочитать предначертанное, а затем, склонив голову, продолжить как ни в чем не бывало свой путь; предсказание не означает необходимости выскочить на улицу и начать вопить, привлекая всеобщее внимание.
Способен кто-либо хоть что-нибудь здесь изменить? Все вместе… или один, но великий человек… или некто, занимающий ключевой пост, в определенное время и в нужном месте? Счастливый случай, просто вероятность. И от этого зависит будущее всех нас и мира…»
Фринк захлопнул книгу, вышел из холла и побрел в цех. Завидев Мак-Карти, жестом отозвал его в сторону, с тем чтобы возобновить прерванный разговор.
— Чем дольше я размышляю, тем больше мне нравится твоя идея, — начал Фринк.
— Вот и ладно, — ответил Мак-Карти. — А теперь я тебе все подробненько растолкую. Неплохо бы вытянуть побольше деньжат из этого Уиндэма-Матсона. — Он выразительно подмигнул. — Я придумал, как это провернуть. Я тоже уволюсь и стану твоим компаньоном. Со своими проектами, понял? Не вижу в этом ничего плохого. Я ведь знаю, как они хороши.
— Само собой, — согласился слегка ошарашенный Фринк.
— Вечером после работы встретимся, — сказал Мак-Карти. — У меня дома. Если придешь к семи, то и поужинаешь с нами, — конечно, если высидишь за одним столом с детишками.
— Хорошо, — сказал Фринк.
Мак-Карти хлопнул его по плечу и удалился.
«Как много изменилось за последние десять минут», — воодушевленно думал Фринк. Страха он уже не ощущал.
Все произошло так внезапно. Он подошел к верстаку и начал собирать инструменты. Хотя обычно так и бывает, если подворачивается подходящий момент…
«Я ждал этого всю жизнь. Если пророчество сообщает, что ты должен чего-то добиться, — а речь идет именно об этом — наступил твой самый благоприятный час. Итак, посмотрим, что же это за момент? Шестерка вверху в одиннадцатой гексаграмме все меняет и ведет к двадцать шестой гексаграмме — «Великому Насыщателю». «Инь» превращается в «янь», линия приходит в движение, и возникает совершенно новая ситуация. А я, выведенный из равновесия, так и не заметил этого! Готов поспорить, роковая линия потому вше и выпала, что от одиннадцатой гексаграммы можно перейти к двадцать шестой только этим единственным способом! И нет никаких причин делать со страху в штаны».
И все же, несмотря на прилив оптимизма, мысль об этой линии не оставляла его.
«Так или иначе, — думал он с иронией, — до семи вечера нужно выбросить все из головы, будто ничего и не произошло. Появилась надежда. Эта встреча с Эдом очень важна. Чувствуется, что у него есть какая-то капитальная идея. И этот шанс я не упущу.