— А кольчуга?
— С ней могут быть осложнения, потому что у герцога имелось несколько таких кольчуг.
— Все с подковами?
— Угу, — кивнул головой Эрленд, — но кто-то, может быть даже сам Бьергюльф, мог запомнить ту кольчугу, в которой Гюннюльф покинул замок.
— Хорошо, — решил варвар, — ее отложим напоследок. Как долго эти придурки пробудут в замке?
— Какие придурки? — не понял аргосец, — А-а! — хлопнул он себя по лбу. — Ты имеешь в виду местную знать?
— Их, Нергал им в печень!
— Еще несколько дней.
— Значит, надо торопиться.
— Да, — согласился Эрленд. — Но ты уже не сможешь повторить свое переодевание в монашескую рясу.
— Не учи ученого, — засмеялся Конан. — Сразу все и сделаю: вытащу твою девчонку и подарочек герцогу вывешу на видном месте.
— Ты хочешь?..
— Угадал, — снова захохотал варвар. — Не беспокойся. — Он похлопал аргосца по плечу. — Не первый раз!
Бьергюльф сдержал свое обещание: он распорядился, и в камеру к Хайделинде принесли деревянную кровать, зеркало, маленький столик и кресло. Гунхильда, в которой остатки совести и материнского чувства боролись со страхом, пыталась защитить дочь перед герцогом:
— Ты ничего не сделаешь с Хайделиндой? Прости ее, она же еще совсем молодая!
— Ничего с ней не будет, — усмехался Бьергюльф, — посидит там, пока не разъедутся наши гости, а потом привезем лекаря. Может быть, и удастся ее вылечить.
— Почему «может быть»? — всхлипнула герцогиня. — Она ведь здорова, ты прекрасно понимаешь это!
— Нормальные девушки, вернувшиеся из монастыря, не убивают просто так управляющих собственного замка, — вперив в жену тяжелый взгляд, ответил Бьергюльф. — Потом посмотрим, что с ней делать. И не перечь мне! — заметив протестующий жест, прикрикнул герцог. — И не будь такой дурой! Если твоя дочь не угомонится, то и мне, да и тебе тоже, — язвительно добавил он, — может здорово не повезти. Ты меня хорошо понимаешь?
Гунхильда лишь подавленно кивнула в ответ.
— Ну вот, — примирительно сказал Бьергюльф, — на том и порешим. Успокойся! Ничего плохого мы не делаем. Верно? — склонился он к герцогине. — Потом ты с ней постараешься поговорить… А пока, — он задумчиво почесал щеку, — я пришлю к тебе сестричек Хольгера… Да перестань лить слезы! — прикрикнул он на Гунхильду, заметив, что она еще всхлипывает. — Попроси девчонок разузнать у твоей дочери, кто ее надоумил. Пусть побеседуют с ней, они все-таки подруги.
— Да, — опустив голову, ответила герцогиня. — Подруги… Видел, что произошло с одной из них?
— Ничего страшного. Вполне естественная реакция на смерть любимого отца.