— Гля, «штайр» как тот, что в Порфирьевске, — сказал я. — Пригнал бы и ездил, фигле ты?
— Ну блин… ты тот пока даже мыслями не трожь, — засмеялся Федька. — Он мне на будущее. Давай? — он плеснул в стопари грамм по тридцать, явно решив растянуть удовольствие.
— Давай, глядеть на нее, что ли?
Зацепил вилкой кусок огурца, чокнулся с Федькой, заглотнул водку. С мороза даже вкуса не ощутил, но в груди резко потеплело. Приятно, черт возьми.
— Долго сидеть будем? — Федька откинулся на спинку стула и начал разминать в пальцах папиросу. Портсигар он бросил перед собой на стол.
— Ну хотя бы пока не поедим.
Откровенно говоря, конкретного плана у меня не было. Никакого. Что делать дальше — без понятия. Вот и решил посидеть да поглядеть, может увижу что-то такое, что на мысль натолкнет. Даже просто Пашу искать — а как? Ходить по городу и у всех подряд спрашивать? Думаю, что так мы себе проблем скорее найдем.
Хозяин принес две тарелки с горячими пельменями и плошку сметаны. Выставил все на стол, буркнул что-то вроде «приятного аппетита» и величаво удалился обратно за стойку.
— Под пельмешки? — оживился Федька, снова хватаясь за графинчик.
— Ну… давай.
Под пельмени вроде тоже правильно пошло, совсем на душе потеплело. И сами пельмени оказались очень даже ничего, и сварены правильно, как раз в меру, и не сырые, и не разварились. Ели не торопясь, растягивая удовольствие. И как оказалось — не зря, как раз когда я макал в уже теплую и расплывшуюся сметану последний пельмень, к дому напротив подъехала еще одна машина. Подъехал серый пикап «додж» с металлическим кузовом, над которым был натянут явно самодельный тент.
— Федь!
— Вижу!
Водительская дверь открылась, из кабины выскочил среднего роста плечистый парень в черной вязанной шапочке, натянутой на самые уши. Короткая дубленка «попаданческого стиля», теплые сапоги вроде тех, что я в Сальцево купил, а сегодня забыл надеть, на плече стволом вниз ППШ. По местным стандартам — все признаки процветания налицо. А если и машина его, то вообще первый парень на деревне.
— Думаешь этот, как его… Мышацкий? — спросил Федька.
— Мышлицкий, если мне память не изменяет, — ответил я. — Мышлицкий Бронислав Владимирович.
— Не похож на еврея, брови белые, — заключил Федька.
— И имя с фамилией тоже не похожи, — вынужден был согласиться с ним я. — Поляк, насколько я понимаю.
Мышлицкий, если это был он, зачем-то постоял на улице с минуту, словно кого-то ожидая, но затем быстро поднялся на крыльцо и скрылся за дверью.
— Сидим дальше, — сказал я после того, как дверь закрылась, а пустые тарелки из-под пельменей были отодвинуты.