В этот момент в комнату вошла медсестра с каталкой, и Ник прокашлялся.
— В действительности я собирался отдать распоряжение, чтобы тебе сделали рентген грудной клетки. Кажется, при падении ты ударилась о стол.
Мишель попыталась сесть, но вдруг почувствовала резкую боль в боку.
— Ой!
— Тише. — Ник осторожно опустил ее, затем встал и принялся расстегивать ей блузку. Медсестра стояла рядом с ним.
Мишель зажмурилась. Вот черт. Она втайне представляла себе, как они с Ником раздевают друг друга наедине. Но сейчас он просто выполнял свой профессиональный долг.
Распахнув блузку, Ник начал прощупывать правый бок Мишель.
— Так больно?
Открыв глаза, она процедила сквозь зубы:
— Немного. — Гораздо сильнее болела ее уязвленная гордость.
— Медленно сядь и несколько раз глубоко вдохни.
Пока она делала, как велел Ник, он прослушивал ее грудную клетку с помощью стетоскопа.
— Хорошо. Можешь снова ложиться. — Затем он запахнул ее блузку и сказал: — Кажется, ничего не сломано, но будет большой синяк. Хорошо, что ты ударилась не головой. — Он улыбнулся. — Иначе могла бы сломать стол.
Прежде чем Мишель успела придумать остроумный ответ, Ник обратился к медсестре и что-то сказал ей на их профессиональном сленге. Затем женщина подошла к Мишель с устрашающего вида иглой, прикрепленной к трубке, и пластиковым держателем с пробирками.
— Нэнси возьмет у тебя кровь, — пояснил Ник. — Ты останешься здесь до тех пор, пока мы не узнаем, что послужило причиной твоего обморока.
— Со мной все в порядке. Я просто слишком резко встала.
Он отошел в сторону, чтобы медсестре было удобнее работать.
— Возможно, но ты никуда не пойдешь, пока мы в этом не убедимся.
Ник отвернулся и начал делать записи. Нэнси брала у нее кровь, а Мишель сердито смотрела ему в спину, не понимая, для чего нужна вся эта суета. С ней всего лишь случился обморок. Это неудивительно, учитывая, как мало она спала в последнее время. Когда медсестра удалилась, Ник снова повернулся лицом к Мишель:
— У меня есть к тебе еще один вопрос. Существует ли вероятность того, что ты беременна?
Сколько еще унижений ей сегодня придется вынести?
— Нет, не существует, — отрезала она. — Если только это не самая продолжительная беременность за всю историю. Три года, если быть точной.
— Три года? — Его лицо выражало удовлетворение, и Мишель пожалела, что во всем ему призналась.
— Да, а что, в связи с этим могут возникнуть какие-то проблемы? Лично я не думаю, что длительное воздержание может стать причиной обморока, — раздраженно произнесла Мишель. Ну почему она должна обсуждать с ним столь деликатную тему?