* * *
— Дедушка! Ты абориген?
— Да.
— Но ведь на Прерии нет аборигенов.
— Как посмотреть. Этим словом называют тех, кто родился здесь, в этой местности. Так вот и я появился на свет в одном из изыскательских лагерей. Родителей не помню, они разбились на коптере. Я тоже был с ними, но даже ранений не получил. А потом жил при кухне и всем мешал. Детских домов тут тогда ещё не было, отправить меня на Землю почему-то не получалось, а люди вокруг были разные. Так что вот так по геологическим да ботаническим партиям я и рос. Посуду мыл, в лагере прибирался. Подрос — начал на маршруты выходить. До старшего коллектора дослужился.
— А кто тебя читать научил?
— Все учили, кому не лень. И читать, и в минералах разбираться, и геологическую структуру по внешним признакам рельефа определять. Так уж вышло, что западные склоны хребта я облазил, наверное, на две трети. В нефтяные районы мы не ходили, но это на самом юге. Зато на север отсюда почти до самого моря пробрёл. Спи, давай, егоза. Хотя, если хочешь, можешь почитать, только молча. Я старый уже и у меня режим.
— Ольга Петровна считает, что ты мужчина в самой поре.
— Яга вообще хорошо ко мне относится. Мы с детства знакомы, я её и к горшку приучал и присматривал, чтобы не уползала далеко. Мне ведь всякое поручали.
— Она тоже аборигенка? Как ты?
— Не как я, у неё родители до сих пор живы-здоровы в Ново-Плесецке обитают. А вообще нас старожилов Прерии несколько сотен, многие отсюда родом. Скажем, Юрик тоже абориген. Мы часто друг другу помогаем, да замолчишь ты, наконец! — Ярн недоволен собой. Ишь разговорился, старый пенёк! А что на девчонку цыкнул, так в том для неё вреда нет.
* * *
— Дедушка, а ты сделаешь мне настоящий эльфийский лук?
— Нет.
— А как же тогда я научусь стрелять?
— Ружьём сначала пользоваться научись, как следует, а я пока кулачковые зажимы под перекладиной приспособлю.
— Зачем зажимы?
— Чтобы ты могла прикрепить к ним верхнюю часть ушей и висеть, пока не станешь остроухой.
— Ой, дедушка, а разве от этого ушные раковины вытянуться?
— Точно не знаю, надо пробовать.
Делла долго молчала, напряжённо размышляя. Наконец продолжила:
— Это ты так пошутил. То есть злишься на меня и издеваешься. Почему?
— Из-за книжек про эльфятину-гоблинятину, которые ты одну за другой глотаешь.
Опять пауза. Такое впечатление, что в пространстве между двумя розовыми девичьими ушками пощелкивают костяшки счет. Внученька умеет соображать, просто нужно ей подсказать, что пора этим заняться, а то она частенько забывает подумать, поддавшись желанию или внезапному порыву. Ага. Сообразила.