Даждь рванулся всем телом, сбрасывая с себя женщину. Но та вцепилась в него, обвивая. В какой‑то миг тело ее опять истончилось — и вот вместо женщины его душит белая змея. Обвив кольцами его тело, змея тянулась к шее, одновременно стараясь раздавить человека в объятьях.
«Ну, сама виновата!» — с неожиданной злостью подумал Даждь. Рывком высвободив руку, он перехватил горло змеи и сдавил его.
Почувствовав, что попалась, змея напрягла кольца. У Даждя затрещали ребра. Пошатнувшись на слабеющих ногах, он все же не выпустил ее шеи.
Уже не с шипением — с хрипом змея тянулась к его лицу разинутой пастью. Тело ее мелко дрожало от напряжения, но пальцы Даждя мяли нежное горло. Там, под ними, была не твердая кожа, не мышцы, а тело, и руки впивались в него все сильнее и сильнее.
А в ответ сильнее давили кольца, выжимая из Даждя последние силы.
Он продолжал сжимать горло Ехидны, даже когда перед глазами померк свет. Но внезапно под пальцами тело подалось, хрустнуло — и рука его погрузилась во что‑то горячее и влажное.
Свист, похожий на крик, вырвался из разорванного горла Ехидны. Она забилась мелкой дрожью, напряглась в последнем рывке — и обмякла.
Даждь рухнул на землю вместе с обвившими его кольцами. Высвободившись, он отполз, ловя ртом воздух и приходя в себя.
Понемногу сознание прояснилось, силы вернулись. Даждь приподнялся, встал — и обернулся на сдавленный хрип.
На том месте, где~упали кольца змеи, лежала молодая женщина с изуродованным окровавленным горлом. Силы уже покидали ее, жизнь уходила с каждой каплей крови, но глаза смотрели ясно, и в них светилась ненависть.
Ехидна рванулась приподняться, но рухнула на камни. Кровь пошла у нее из горла, и она прохрипела почерневшими губами:
— Заклинаю тебя… Умрешь так же… За меня отомстят… брат мой… Ты умрешь… умрешь…
Она еще что‑то пыталась сказать, но жизнь уже ушла, и губы лишь чуть дрогнули в судороге.
Даждь потерянно, стоял, глядя на искаженное болью и ненавистью лицо. Потом очнулся, присел у тела, шаря на поясе.
Под платьем пальцы нащупали связку — то ли обереги, не спасшие хозяйку, то ли ключи. Вытащив их — действительно это оказались ключи, — Даждь вернулся к змеиной пасти.
Пока они дрались, она открылась достаточно, чтобы в щель свободно прошел человек. Не раздумывая, Даждь шагнул внутрь.
От страха Агрик не чуял тяжести незнакомца и не заметил, когда тот привстал с него.
— Ушли, — прошептал он.
Змеи и правда что‑то почуяли — все разом как‑то перестали тыкаться носом в землю. Замерев на несколько секунд, они вдруг поползли назад, оставив пленников в покое.