Дунаю не хотелось спать. Приближалась макушка лета, заветная Купальная ночь, когда он должен был окропить живой водой тело жены и вернуть жизнь ей и нерожденному ребенку. Если они поторопятся, то как раз в нужный день приедут в заветное место. Только бы не задержало ничего — меньше семи дней осталось!
Думы о будущем так сильно занимали воина, что он не заметил внимательных глаз, следивших за ним из ближних кустов.
* * *
Кощей сам решил взглянуть на неуловимого врага, за которым он столько лазил по горам и лесам, но не мог приблизиться. Даждь был сильным и опасным чародеем — он смог свернуть горы и ухитрился одолеть саму Ехидну, с которой никто не был в состоянии справиться. А потому его можно было взять только обманом.
Сейчас самое подходящее время — если бы не этот сторож. Убить его — так он и умирая поднимет тревогу, а с проснувшимся Даждем совладать будет трудно.
Однако зачем убивать? Дунай так поглощен собственными думами, что даже Кощею было понятно, о чем он размышляет. Дело за малым — как ни слаб Кощей в колдовстве, но внушить часовому покинуть пост он сможет.
Даждь и Агрик спали возле костра. Короткая ночь подходила к концу — скоро уже за деревьями заблещет рассвет. На поляну со всех сторон наползали туманы, костер начинал потрескивать и стрелять искрами в сыром воздухе.
Сменившийся последним, Дунай пребывал в нетерпении. Как мало осталось времени, и как много надо проехать дорог! Он успеет точно в срок, если не опоздает из‑за какой‑нибудь мелочи. Он исполнит долг, а потом… Останется ли он ради ребенка с женой или же покинет ее, не простив смерти княжны? Что делать? Об этом следовало подумать хорошенько в одиночестве, а когда рядом, люди, нет времени сосредоточиться. А вдруг Даждь затеет охоту за этим Кощеем? Ведь сколько дней уже колесили по горам! Нет, Даждь, конечно, парень что надо, с таким в огонь и воду, но у Дуная свое дело есть. Сначала долг, а потом все остальное.
Внезапно витязь выпрямился, осененный. И как он сразу не догадался? Надо просто уехать! Приближаются урочные дни, и если он исчезнет, Даждь его поймет.
Сорвавшись с места, Дунай бросился собирать вещи, стараясь действовать как можно осторожнее, чтобы не разбудить спящих. Ночь кончается, ничего с ними не случится.
Кощей усмехнулся, видя, как торопливо и осторожно собирает свои вещи Дунай, и попятился прочь, туда, где был привязан его конь. Выждав, пока витязь отъедет подальше, можно будет напасть на спящих.
* * *
Далеко не всякое дерево могло выдержать вес Гамаюна, а потому тот поневоле часть ночей был вынужден проводить на земле или на высоких пнях. На сей раз ему повезло — попался старый дуб, обожженный молнией и рассеченный ею надвое. Одна половина его засохла, но вторая была еще крепка, а слом образовывал приличную площадку — на ней бы смогли устроить гнездо даже орлы. Гамаюн устроился меж ветвей и прекрасно провел ночь.