XII
Но особенно тяжело было положение в монастырских тюрьмах людей, страдавших душевным расстройством. Между тем больных этого рода, особенно в прежние времена, в наших монастырях было очень много. Обстоятельство это объясняется, главным образом, двумя причинами: во-первых, тем, что в прежнее, дореформенное время, при полном отсутствии тогда специальных учреждений для такого рода больных, наши монастыри до известной степени играли роль приютов для душевнобольных людей, и туда очень часто заключались — нередко даже на всю жизнь — люди, совершившие в состоянии сумасшествия то или иное преступление.
С другой стороны, крайне тягостные условия одиночного заключения в монастырских тюрьмах не могли, конечно, не вызывать расстройства душевной деятельности и у вполне здоровых лиц, попадавших в эти тюрьмы и просидевших в них долгие годы нередко целые десятки лет. Выше мы уже упоминали, что процент психических заболеваний среди монастырских узников огромный.
В числе 50 человек арестантов, содержавшихся в тюрьме Соловецкого монастыря в 1835 году, было много лиц, несомненно страдавших душевным расстройством в большей или меньшей степени. На это, между прочим, указывают как самый характер преступлений, совершенных такого рода лицами, так и те отзывы и характеристики, которые делало о них монастырское начальство. Так, например, один крестьянин, раскольник Степан Сергеев сослан "за рассказы нелепостей от религиозного исступления". Но кроме такого рода субъектов, о ненормальном душевном состоянии которых можно только догадываться, среди арестантов Соловецкого острога оказалось 5 человек, страдавших явно и резко выраженным психическим расстройством в сильнейшей степени. Мастеровой модиковского (?) чугунного завода Петр Потапов был прислан в Соловки в 1828 году "на вечное содержите за убийство в припадке сумасшествия отца своего Потапа и жены его Прасковьи". Против имени этого арестанта монастырское начальство в 1835 году делает такую отметку: "находится в высшей степени сумасшествия, о коем представлено в Св. Синод об отсылке куда следует для лечения".
Еще в более ужасном положении находился психически больной арестант Федор Рабочий, военный поселянин, Псковского округа, присланный в Соловки в 1830 году "для покаяния на всю жизнь за убийство им в скрытном сумасшествии трех своих дочерей и родного брата, а также за покушение произвести многие (другие) убийства". В отметке монастырского начальства против этого арестанта значится: "находится ныне в сильном сумасшествии, даже помет свой употребляет с пищею. Представлено о нем Св. Синоду для отсылки куда следует".