По односторонней части беседы, я сделал вывод, что разговор у Тани происходил отнюдь не с родственником. Конечно, глупо предполагать, будто Таня до двадцати лет дала обед девственности и в сегодняшнюю ночь должна получить меня в качестве подарка, но все равно — враз улетучилось очарования сегодняшнего вечера, и мне страшно захотелось домой. Я влил в себя очередную дозу спиртного и стал жевать дольку лимона, чей кислый сок вполне соответствовал моему настроению и выражению лица.
Таня сразу заметила перемену в расположении духа гостя и с порога шутливо продекламировала:
— Гирей сидел, потупя взор;
Янтарь в устах его дымился;
Безмолвно раболепный двор
Вкруг хана грозного теснился.
Все было тихо во дворце;
Благоговея, все читали
Приметы гнева и печали
На сумрачном его челе.
Девушка присела передо мной на корточки, положила руки на мои колени и заглянула мне в глаза. Потом внедрила взгляд дальше, в душу.
— Все слышал, да?
— Конечно. Не глухой.
— Зато глупый… До сегодняшнего вечера мы не подозревали о существовании друг друга. У каждого из нас была своя жизнь… Разве тебе мало, что я привела тебя в свой дом? — Таня капризно надула губки. — Между прочим, тебя ждет сюрприз.
Я почувствовал признательность к Тане, восприняв ее слова за сигнал к переходу на постельный режим, взял девушку за плечи и притянул к себе. Она смутилась и увернулась от поцелуя.
— Ты неправильно меня понял, — пророкотала она, чуть отодвигаясь. — Сюрприз другого рода… Ты хотел бы прогреметь как журналист?
— Не понял… — мои мысли были сосредоточены на другом объекте: в большом вырезе халата я разглядывал великолепную грудь девушки.
— Ну, я имею в виду — стать известным журналистом….
Тут до меня дошел смысл сказанного, я тут же потерял к разговору интерес и убрал руки с Таниных плеч.
— Каким образом?
Глаза у нее загорелись:
— Что, если я подброшу тебе сенсацию, а ты напишешь статью?
"Шла бы ты со своими сенсациями!.." — психанул я в душе, однако выпятил нижнюю губу, якобы подумал, и сделал вид, будто заинтересовался.
— Ну?
Слегка возбужденная, Таня встала с коленей и сказала голосом старой интриганки:
— Идем со мной!
Я уныло взглянул на часы: время позднее, а на моем счету еще ни одного поцелуя, и без особой охоты поплелся за девушкой в прихожую. Мы прошли мимо спальни в коридор, и Таня толкнула дверь с изображением чернильного прибора и пера на стекле. Вспыхнул свет — мы очутились в кабинете с затхлым воздухом и старомодной мебелью. Сразу у стены стоял кожаный диван с откидными валиками, к окну приклеился массивный письменный стол со столешницей, обитой дерматином, возле него — два кожаных кресла с никелированными ножками и подлокотниками — все доисторическая рухлядь. Современными выглядели книжные стеллажи, которыми сверху донизу были заняты две противоположные стены. На них теснились книги, большинство — опять-таки в кожаных переплетах. Кожаная комната какая-то.