Симона ощутила облегчение, когда они ехали по темным улицам Сиднея и Райан постепенно становился самим собой. Он увлек ее болтовней о комедии, которую смотрел на прошлой неделе, и к тому времени, как они добрались до ее дома, оба уже смеялись.
— Вот и мой дом, — произнесла Симона, указывая на высотное здание. — Парковка напротив.
Она подумала, стоит ли ей пригласить Райана на чашку кофе. Не воспримет ли он это как намек? Поцелуй, конечно, был потрясающим, но было бы не слишком мудро заходить дальше. Ведь правда?
— Спасибо большое, — произнесла она. — Я очень рада, что мы смогли все обговорить. И еда была просто чудесной.
— Всегда пожалуйста.
Интересно, это прощание? Симона поинтересовалась про себя, увидит ли она когда-нибудь Райана снова.
— Как насчет чашечки кофе? — Господи, эти слова вырвались у нее совершенно неожиданно. — Правда, обычно я на ночь пью горячий шоколад, — неловко добавила девушка.
— Ты меня искушаешь, — с улыбкой отозвался он. — По-моему, я не пробовал горячего шоколада с тех пор, как закончил школу.
— Отлично.
Ее квартира была куда больше, чем у Райана, к тому же все в ней блестело. Направившись прямо на кухню, Симона наполнила кастрюльку молоком и поставила на плиту.
— Садись, а я пока здесь… Уверен, что не хочешь кофе?
— Меня вполне устраивает шоколад.
Райан осмотрелся.
— У тебя очень мило.
— Спасибо. Думаю, ты ожидал чего-то более традиционного.
— Да нет. А с чего вдруг?
Он смотрел на нее, не понимая намека.
Симона чуть не подпрыгнула от восторга. Если ей еще были нужны доказательства того, что Райан не читал ее дневник, то сейчас она их получила. Ведь там она в подробностях расписала даже свои детские фантазии — дом с четырьмя спальнями, окруженный садом, и непременно с огромным, раскидистым деревом, на которое можно лазить…
Симона поспешила отвернуться и заняться выбором кружек.
— Знаешь, какая-то часть меня всегда мечтала об очень уютном сельском домике посреди сада, — произнесла она через плечо. — Наверное, из-за постоянного чувства неуверенности в завтрашнем дне.
— Даже не знаю. Звучит очень…
— Просто? — Девушка развернулась, прижав к груди свои любимые кружки, на которых были нарисованы порхающие голубовато-зеленые стрекозы.
— Я думал о другом. Между прочим, я тебя понимаю. Ребенком я очень завидовал детям, которые жили в пригороде. У меня был гигантский особняк, а я мечтал о крошечном домике с двориком для барбекю, баскетбольной площадкой и бельевыми веревками…