Николай с видом фокусника, достающего из цилиндра кроликов, демонстрировал публике добычу. Женщины, в отличие от прораба, довольно спокойно отреагировали на лопату и прочие железяки. А вот эмалированные кружки, ложки и пара вилок из нержавейки пошли на ура. Когда же вождь предъявил им большущий двадцатилитровый чугунный казан с крышкой, восторгу женщин не было предела. Готовить на такую ораву в двух маленьких походных котелках задрало всех. Пустые бутылки из-под водки, собранные Иваном, отдали для оплётки Алле — она здорово умела плести. Начало темнеть. В приподнятом, праздничном настроении народ двинул на посиделки к костру.
Когда первая буря, устроенная Алиной, стихла, Иван прислушался — народ вдалеке шумно что-то праздновал.
— Что там? — обнимающая своего мужчину Алина тяжело дышала, приходя в себя.
— Да котёл, наверное, увидали, — Маляренко упал на траву и, улыбаясь первым звёздам, показавшихся среди качающихся тёмных крон, поинтересовался: — Солнце моё, какие планы на эту ночь?
"Солнце" потянулась, словно кошка и стянула с себя маечку.
— Огромные.
Наутро едва переставляющий ноги Иван получил неслабую выволочку от Звонарёва. Деликатно не заметив прошмыгнувшую в палатку Алину, он тормознул Ваню и отвёл его к столовой. Там уже сидели хмурый Николай и Димка, который больше всего смахивал на нашкодившего щенка. Вождь молчал, согласно кивая Звонарёву, который чрезвычайно изобретательно и выразительно донёс до сознания двух "самоходов", кто они есть такие, и что он лично, и вождь в особенности, с ними сделают, если хоть ещё раз… Воспитательная работа затянулась, и Маляренко это надоело. Он прищурился и, хлопнув по столу так, как это делал покойный дядя Паша, остановил прораба.
— За заботу спасибо. Что переживал за нас — ценю. За то, что ночь не спал, разыскивая нас — прости, — Иван поднялся и, как и в их первую встречу, навис над бригадиром. — Ты, Серый, вон — молодёжь воспитывай. Я своим умом проживу. Ясно?
Звонарёв вспомнил, с кем имеет дело, опешил и уже негромко пробормотал извинения.
Вождь ухмыльнулся:
— Съел, Геннадьич? Бери молодого — пусть за двоих отрабатывает. С Иваном я сам поговорю.
Димка обречённо поглядел на начальника и понуро поплёлся за вновь разоравшимся Звонарёвым. Подождав, пока они отойдут, Николай расхохотался.
— Ну ты зверь! Прям как студент в колхозе. Каждую ночь — в полях, — вождь снова ухмыльнулся. — Я вам угол в коммуналке выделил. Пойдём — покажу. И Алину позови.
Так чета Маляренко обзавелась жильём.
Как разместить в четырёх углах дома пять пар да трёх одиночек, Николай не знал, а потому поступил совсем просто — лучший угол, подальше от двери и поближе к печке и к окну, он оставил для себя. Место попроще досталось Звонарёвым, а угол у второго окна — Маляренко. Четвёртый угол, возле двери, достался Диме со Светланой. Да и то — только потому, что Светка была лучшей и единственной подругой жены вождя. Как едко заметила Ольга, в посёлке махровым цветом расцвело кумовство.