Письмо было длинным и начиналось с перечня ошибок, которые совершил Густав Нордхейм как отец по отношению к дочери. Он просил прощения у Лоры, в частности за то, что, будучи занятым по горло деятельностью, связанной с политической ситуацией в мире, и борьбой против ядерной угрозы, не придавал серьезного значения маленьким, как ему казалось, проблемам дочери, которыми та пыталась с ним делиться.
Густав Нордхейм писал и о своем приезде в Кито, где Лора работала в Корпусе мира. Тогда, увидев ее рука об руку с зеленоглазым высоким брюнетом, он понял, что его дочь влюблена. Это обеспокоило Густава. Он сомневался, что незнакомый юноша по имени Мигуэль сможет обеспечить Лору всем необходимым в случае потери им трудоспособности. Поэтому Нордхейм и сделал все возможное, чтобы выдать дочь за своего близкого друга — человека, которого хорошо знал и в котором был уверен. Кроме того, он просил директора эквадорского отделения Корпуса мира, с которым был в дружеских отношениях, разлучить Лору с Мигуэлем, направив их работать в отдаленные друг от друга районы страны…
Лора оторвалась от письма и задумчиво посмотрела в окно. Ей стало невообразимо горько. Но это чувство рассеялось, как только она дочитала письмо до конца.
«Любимая моя доченька! — писал Густав Нордхейм. — Самый большой грех, который я совершил по отношению к тебе, да и к себе тоже, заключается в отрицании богатейшего духовного наследия моих предков. Когда нацисты убили за веру всю мою семью, я отказался следовать обычаям и законам нашего народа. Я отрекся и от Бога, ибо считал Его повинным в гибели дорогих мне людей.
Теперь я понимаю, что напрасно грешил против Бога. Виною всему были бездушные, не веровавшие ни во что, жестокие люди. Поэтому последняя моя просьба к тебе — отыскать источник той духовной силы и веры предков, которых я тебя лишил. Ты должна проникнуться ими и передать их священный дух моей любимой внучке. Маи обязана знать свои корни…»
Когда Майкл несколько минут спустя вошел в комнату, то застал Лору горько рыдающей. Он бросился к ней и вдруг услышал, как под его ногой зашелестела бумага. Увидев упавший на пол листок, Майкл наклонился и поднял его.
— Прочти, — тихо сказала Лора, закрывая лицо ладонями.
Он пробежал глазами первые строчки и почувствовал непреодолимую неприязнь к человеку, так эгоистично распорядившемуся жизнью дочери. Но прочитав письмо до конца, понял всю глубину раскаяния Густава Нордхейма и причины, побудившие его настоять на браке дочери с человеком, которому доверял.
Последний абзац письма отозвался в душе Майкла острой болью. Ведь он сам отказался от устоев и традиций своих предков!