Ее кожа стала влажной от пота. Жар струился из ее тела к его телу. Он услышал ее мольбу, хотя слов уже нельзя было разобрать.
Она принадлежит ему, подумал Мэтт, поднимаясь над ней. Ему. И знал, что ни один мужчина еще не доводил ее до таких высот.
— Скажи мне, Александра. Скажи, что хочешь меня.
В мигающих огнях свечей лицо ее было скрыто тенью. Ее глаза открылись. Они были затуманены страстью, веки отяжелели от желания.
— Хочу, Мэтт. Я тебя хочу. Только тебя. Всегда тебя.
Желание раздирало его. Отчаянно стремясь к освобождению, он больше не мог ждать. Вдыхал аромат гардений и знал, что с этой минуты их запах всегда будет напоминать о ней.
Когда он овладел ею, то был поражен ее силой. Она окутала его собой, двигалась вместе с ним, поднималась вместе с ним все выше и выше, пока они не прикоснулись к звездам, которые рассыпались миллионами сверкающих искр.
Они лежали, все еще сплетаясь телами, их дыхание вырывалось короткими всхлипами. Он уткнулся лицом в ее шею. Ее пальцы на его плечах разжались. Подняв голову, он прижался губами к ее влажному, вспотевшему лбу.
— Я для тебя не слишком тяжелый?
— Угу.
— Хочешь, чтобы я ушел?
— Нет. — Она едва могла выговорить это слово. В горле у нее стояли непролитые слезы, хотя она и не понимала почему. — Пока не хочу.
Он перекатился на бок и обнял ее.
— Лучше?
— Да.
Ей было так хорошо у него в объятиях, словно она была создана только для него одного. Он легонько поцеловал ее в уголок рта и прошептал:
— В следующий раз, когда я тебя соблазню, напомни, чтобы я сперва отнес тебя на кровать.
— Обязательно. Это было бы намного удобнее. — Она прикусила его губу. — И не забудь, пожалуйста, усыпать простыни розовыми лепестками.
— Только в твоих снах, — со смехом ответил он.
Алекс теснее прильнула к нему, ей очень нравилось, как прикасаются друг к другу их тела.
— Самое лучшее из ощущений, это когда твои руки обнимают меня.
Он продолжал улыбаться, глядя на нее сверху, но она заметила, как в его взгляде что-то промелькнуло. Что-то такое, что заставило ее ощутить себя… сокровищем.
Он провел пальцем по дуге ее бровей, через нос, вокруг контура губ, все время пристально вглядываясь в нее, словно запоминая каждую черточку.
— Не хочу тебя отпускать никогда.
— Это хорошо. — Она отвела прядь волос с его лба. — Потому что мне больше никуда и не хочется.
Приняв внезапное решение, он спросил:
— Сколько ты еще пробудешь в Каннах?
— Бадди сказал неделю, возможно, две.
— Сколько бы времени ни осталось, проведи его со мной.
— Но твой фильм, твои интервью, твои встречи с журналистами…