Остальные музыканты собрались вокруг них, а пианист начал наигрывать мелодию.
Мэтт быстро прикинул, не подойти ли к ней, потом передумал. В конце концов, что он мог бы сказать о выступлении, которое только что слушал? Он не был даже уверен, что сможет выразить свои чувства словами. Фотографии скажут все за него.
Он бросил деньги на стойку и вышел в ночь.
Алекс, которая все это время пыталась не обращать внимания на смутное ощущение, будто ее изучают под микроскопом, сдалась и обернулась. Она оглядела зал. Помещение было пустым, молчаливым и тихим, только струйка дыма поднималась к потолку из пепельницы на стойке бара.
— Взгляните-ка на это. — Гэри бросил открытый журнал на табурет у фортепьяно, а остальные столпились вокруг.
— Эй, да это же Алекс! — воскликнул Бэр. — Посмотри, Алекс. Это ты.
Бэр стал листать страницы, и Алекс бросилось в глаза несколько выразительных черно-белых фото: на всех была изображена женщина с напряженным лицом, поднятыми вверх руками, поющая перед восхищенной публикой.
— Я так выгляжу? — Ей казалось, что она смотрит на незнакомую женщину.
— Именно так, дорогая. Ты похожа настолько, что, кажется, сейчас спрыгнешь со страницы. — Лен взглянул на Гэри. — Это «Билборд»?
— Нет, — гордо ответил Гэри, — «Лайф».
Услышав это, Кейси, ударник, присвистнул.
— Журнал «Лайф» посвятил нам разворот?
— Всего пару снимков, — ответил Гэри. — Под рубрикой «Игры молодых американцев». Но мой телефон не умолкает с тех пор, как газета появилась на стендах. Я получил предложения от лучших клубов Калифорнии.
— Забудь о клубах, — сказал Лен. — Когда мы получим контракт на запись пластинки?
— Это в будущем, — заверил его Гэри. — Всему свое время. А сейчас давайте сосредоточимся на выступлениях в тех местах, где нас заметят. У меня назначена встреча с управляющим «Лунного пса» в Кармеле. Если он решит нас взять, то мы готовы.
— Почему? Что такого особенного в этом заведении? — спросил Джереми.
— Оно принадлежит паре актеров, которые превратили его в местное заведение для звезд, приезжающих в город. Когда они нас услышат, мы выйдем на дорогу к славе и богатству.
— Слышала, Алекс? Ты станешь суперзвездой.
Лен повернулся к Алекс, которая стояла, уставившись на фотоснимки. Но она его не слышала. Не свое лицо она так пристально рассматривала; ее внимание привлекло имя под фотографиями — Мэтт Монтроуз.
Он был здесь, смотрел, слушал, снимал ее.
Мысль о том, что он сидел в темноте, рассматривал ее, а она ничего не знала, вызвала у нее очень странное чувство. Она понимала, что сотни людей следят каждый вечер за ее выступлениями, но все же умела не думать об этом. Считала пение очень личным делом. Когда начинала звучать музыка, она забывала обо всем. Словно захлопывалась дверь, отгородив ее от всех и от всего. Оставалась только она сама, наедине со своими чувствами.