– Позвольте кое-что вам объяснить, – произнес он. – Если вы хотите чего-то добиться от мужчины, выколачивая ему мозги с помощью фонарного столба, у вас ничего не выйдет.
Она отвлеклась от созерцания окна и смерила его взглядом.
А он в который раз изумился, что за злобная сила породила это потрясающе прекрасное чудовище.
Вы решили бы, что темнота кареты притупит потрясающее впечатление от ее необыкновенного лица. Но полумрак только придал ощущение близости, сделав невозможным для него бесстрастное созерцание ее облика. Он видел ее в своих снах, но сны – вещь безопасная. Здесь же безопасностью и не пахло. Ему нужно было лишь протянуть руку, чтобы коснуться безупречной, как шелк, щеки. И преодолеть малюсенькое расстояние, чтобы приблизить свой рот к ее губам, сочным, нежным и пухлым.
Не будь этот порыв коснуться и попробовать на вкус столь диким, он бы сдался, как обычно поступал, ощутив внезапное желание. Но он прежде уже чувствовал сию властную тягу на Винегар-Ярде и не собирается больше выставлять себя дураком.
– Все, что вам требуется, это улыбка, – продолжил Вир разговор. – Похлопайте ресницами, выставите ему на обозрение свою грудь, и Креншоу даст вам все, что вы запросите.
Долгое время она таращилась на него, не мигая. Потом из скрытого в тяжелых складках юбок кармана выудила маленькую книжицу и огрызок карандаша.
– Лучше мне это записать, – произнесла она. – Не хочу потерять сей бесценный образчик мудрости.
Дракониха изобразила тщательную церемонию по открыванию потертой книжицы и облизыванию кончика карандаша. Затем склонила голову и записала.
– Улыбка, – произнесла она вслух. – Хлопанье ресницами. Что там еще за предмет?
– Предметы, – поправил он, наклонившись ближе, чтобы прочесть то, что она записала. – Во множественном числе. Ваши груди. Суньте их ему под нос.
Эти предметы были прямо под ним на расстоянии нескольких дюймов от его зудящих от желания прикоснуться пальцев.
Она записывала его наставления со смехотворной видимостью сосредоточенного внимания: суженые глаза, кончик розового языка прикушен зубами.
– Будет более действенно, если вы оденете что-нибудь с низким вырезом, – добавил он. – Иначе любой парень может заинтересоваться, а не прячете ли вы какие-то недостатки.
Ему было любопытно, подозревала ли она о жестоком соблазне, который представляла собой эта длинная вереница пуговок, или как мужской покрой ее платья только заставлял мужчину осознавать острее женственность форм, так сурово упакованных в эти одежды. Вир удивлялся, какая злая ведьма-колдунья сварганила ее запах, дьявольскую смесь дыма и лилий, и еще чего-то, чему он не мог подобрать названия.