– Она была чудовищно непослушной девочкой, – поделилась Тамсин, развязывая ленты шляпки. – На Сохо-сквер мы встретили сэра Бертрама Трента, и она показала себя во всей красе. Лишь завидев его, она понеслась как пуля или точнее как пушечное ядро и опрокинула его навзничь на землю. Потом она стояла над ним и облизывала его лицо, сюртук и обнюхивала… ну, я даже не стану говорить, где. И совсем не прислушивалась к моим увещеваниям. К счастью сэр Бертрам добродушно все снес. Когда он наконец-то отогнал ее и встал, я попыталась извиниться, но он прервал мои попытки. «Просто шалунья, – сказал он, – и не рассчитывает своей силы». А затем Сьюзен…
– Гав! – с готовностью откликнулась на свое имя мастифиха.
– Ей пришлось показать все свои трюки, – продолжила Тамсин. – Она подала лапу. Потом вцепилась в палку, когда он играл с ней в «кто кого перетянет». Она отлично притворялась мертвой, переворачивалась на спину вверх животом, чтобы ее почесали… о, вы можете представить.
Сьюзен подсунула большую голову под ладонь хозяйки и задушевно и преданно на нее поглядывала.
– Сьюзен, ты загадка, – произнесла Лидия, лаская собаку. – Последний раз, когда ты его видела, тебе он не понравился.
– Возможно, она почувствовала, что он творил добрые деяния сегодня пополудни.
Лидия подняла голову и встретилась взглядом с девушкой.
– Трент рассказал тебе о том, что случилось? А ему довелось объяснить, что он делал на Сохо-сквер, а не в Эйнсвуд Хаузе, поправляясь после своих геракловых подвигов?
– Когда он увидел вас, то в его мозги заявился Карл Второй, так он сказал мне. Король обеспокоил его настолько, что он вышел из кареты, не доехав несколько улиц, и прошелся пешком до площади, чтобы взглянуть на статую.
На Сохо-сквер на прискорбно заброшенном клочке растительности стояла потрескавшаяся статуя Карла II.
После своей первой случайной встречи с Трентом Тамсин уже докладывала Лидии, что тот связывает Лидию с монархом эпохи Реставрации. Для Лидии это не имело смысла, да она его и не искала. Она была осведомлена, что шурин лорда Дейна не славился особой сообразительностью.
– Кстати о геркулесовых подвигах, – произнесла Тамсин, – я полагаю, вы испытали потрясение на Эксетер-стрит. Вы думаете, герцог Эйнсвуд меняется, или это было мимолетное помутнение рассудка?
Прежде, чем Лидия смогла ответить, в дверях появилась Милли:
– Мистер Пурвис здесь, мисс. У него для вас послание. Говорит, что срочное.
Этим же вечером в девять часов Лидия вошла в небольшую сплошь задрапированную комнату на Ковент-Гарден Пьяцца. Впустившая ее девушка быстро шмыгнула в противоположную занавешенную дверь. Мгновением позже вошла вызвавшая Лидию женщина.