— Я думаю, что посижу. Знаю, мне не заснуть, так уж лучше останусь здесь.
Отец постоял, не зная, что сказать, и не желая оставлять дочь одну.
— Хочешь, я посижу с тобой? Если ты скажешь…
— Нет, — решительно возразила Нетта. — Я лучше побуду одна.
Он печально пожал плечами.
— Если так… Тогда спокойной ночи.
— Спокойной ночи. — Она все еще отказывалась встречаться с ним глазами, говорила глухо, но вежливо.
— Я буду молиться за Лино, — произнес он.
Она не ответила.
У двери в спальню отец обернулся.
— Слушай, Нетта, я знаю, что ты чувствуешь по поводу меня, дедушки и Тони…
Марионетта мрачно покачала головой, наконец взглянув на него. Марио беспокойно зашевелился в кресле.
— Ты никогда не узнаешь, что я чувствую, — огрызнулась она. — Никогда.
Томмазо снова было заговорил, но она предупреждающе подняла руку.
— Пожалуйста, папа. Не сегодня. Мне этого не вынести. Пожалуйста.
Он понурил голову, открыл дверь в спальню и вошел туда. Марионетта вздохнула. Пропасть между ней и отцом все росла, и не в ее силах было этому помешать. Из-за какого-то смешного обещания, данного пятьдесят лет назад, завтра повесят человека, и Перетти ответственны за его неминуемую смерть не меньше, чем Моруцци. Она умоляла отца забыть об обещании, данном дедушке. Ведь важно то, что случится в будущем, убеждала она его, а не какая-то глупая вендетта многолетней давности, существовавшая совсем в другое время в другой стране. Но отец был непреклонен. Их семья дала Моруцци обещание. Оно должно быть выполнено, и Тони, как хороший сын, выполняет это обещание, причем сам платит за это высокую цену… Они спорили, пока оба не устали. После этого последовало упорное молчание. Они не могли найти общего языка, потому что Марионетта боролась с тем презрением, какое вызывали у нее отец и брат. Разве сумеет она когда-нибудь простить своего отца? Разве сможет она снова смеяться вместе с Тони и относиться к нему, как сестра к брату. Слава Богу, что у нее есть Марио, единственный, кто остался незапачканным в их несчастной замаранной семье. Словно почувствовав, что она думает о нем, Марио нервно поднялся.
— Хочешь еще чаю, сестренка? Какао? Еще чего-нибудь?
Марионетта нашла его руку и с благодарностью сжала.
— Иди спать, Марио. Ты просто ангел. Но мне хочется побыть одной.
Он нерешительно остановился.
— Я… я встану пораньше, чтобы побыть здесь с тобой до девяти часов… — начал он, с трудом произнося слова, касающиеся того страшного часа, который станет для Лино последним.
Марионетта кивнула и жестом отослала его спать. Сначала еще предстояло пережить ночь.