Тони поспешил в спальню. Она слышала, как он там ходит на цыпочках, тихо открывает ящики, дверцы шкафа. Брат собирал вещи. Она взяла в руки фотографию деда с бабкой и всмотрелась в нее. Мама права, юную девушку на фотографии вполне можно принять за Марионетту: такой же прямой взгляд, те же непокорные вьющиеся волосы, такая же решимость на лице и во всем облике. Конечно, лицо Джульетты было идеальным, не изуродованным безобразным шрамом. Марионетта легонько дотронулась пальцем до того места на фотографии, где был изображен молодой дедушка. Джульетте повезло. Она вышла замуж за любимого человека, но какой ценой! Марионетта сомневалась, что ее бабушка согласилась бы на этот брак, знай она, какие беды принесет он следующим поколениям. Девушка вздохнула. Но иметь такую возможность! Действительно ощущать, что ты можешь быть счастлива вечно!..
Из спальни появился уже одетый в пальто Тони. Он нес маленький коричневый чемоданчик, с которым ездил в полицейский колледж в Хендон. Неужели прошло только четыре года? Тогда брат был полон надежд, собирался стать народным героем, борцом с преступностью.
— Прощай, — неловко сказал он. — Попрощайся за меня с папой, ладно? И с Марио.
Девушка молчала, глядя в окно. На улице уже появились первые прохожие. Группа мужчин на углу что-то живо обсуждала, один из них размахивал газетой. Создавалось впечатление, что новости об отсрочке приговора Лино уже обошли весь Сохо.
Тони попытался поцеловать сестру в щеку, но она отвернулась, машинально дотронувшись до того места, где шрам достигал ее губ. Марионетта слышала, как брат дошел до двери. После небольшой паузы послышались звук открываемой и закрываемой двери, его шаги по лестнице, которые постепенно затихли.
Когда в то утро часы на башне Святой Анны пробили девять, все жители Сохо высыпали на улицы, они смялись, разговаривали, радовались… даже пили. Игроки, вывалившиеся из Мальтийского клуба, услышав новости, обняли дворника. Двое прохожих, заказавшие себе завтрак в «Кинг бомба», заплакали, когда хозяин сообщил им новости насчет Лино. Музыканты на Арчер-стрит завопили от радости, прочитав заголовки газет, а студенты-художники, сидевшие в кондитерской мадам Валери, оставили свой кофе и пустились в пляс по улице. И не только итальянцы благодарили Бога за чудо спасения Лино Ринальди от виселицы. Проститутки, картежники, пьяницы, танцоры — все веселились, устроив импровизированную вечеринку, какая возможна только в Сохо. Никто не заметил, что двоих не хватает. Марионетта ехала на автобусе в тюрьму Уондсуорт, чтобы повидаться с Лино, а Микки Энджел сидел за пианино в тесной квартирке, которую он снимал на паях с Питером Трэвисом на Бродуик-стрит. Он наигрывал «Бродвейскую колыбельную», сначала тихо, осторожно и мягко, будто поддразнивая звуки своими тонкими длинными пальцами, потом все громче и громче, и закончил сильным аккордом, после чего долго сидел в полной безнадежности, прислушиваясь, как затихает последний звук, эхом отдаваясь от стены, подобно тихому бормотанию призрака.