Сердце Абигейл больно стукнуло о ребра. Как грубо ее вырвали из мира грез! Куда исчезла милая Лора, которую герой готов посвятить в радости плоти? Осталась лишь она, старая увядшая дева.
Последовал очередной взрыв, прокатившийся по скромному однокомнатному домику: дверь с шумом захлопнулась. Отсекая неистовый ветер и безжалостный ливень. Отсекая остатки и без того тусклого света.
Оставляя Абигейл наедине с незваным гостем.
Чужаком, который, судя по росту и ширине плеч, мог быть только мужчиной.
Настоящим великаном.
Мучительное желание и невыразимый ужас одновременно пронзили ее.
Она совсем одна и забыла задвинуть засов!
Абигейл вскочила, ощущая холод пола босыми ногами.
Куда она подевала туфли?!
— Кто вы?
Голос ее прозвучал неестественно громко в наступившей внезапно тишине. Такой просто не может принадлежать скучной старой деве, за которую все ее принимали. И уж тем более — бесстыдной распутнице, которой она была всего несколько минут назад.
По спине Абигейл поползли мурашки, но она все же пыталась разглядеть что‑то в этой темной пропасти, на дне которой ждала смерть. Или он всего лишь грабитель? Все равно ее не пощадят.
— Что вам нужно?
Капельки воды полетели ей в лицо, словно отряхивалось какое‑то большое животное.
— А что, по‑вашему, мне нужно? — раздалось в ответ тихое рычание. — Леди, вы, может, не успели заметить, что творится за окном? Мне требуется убежище.
Абигейл изумленно охнула: такого уничтожающего презрения она не ожидала и не заслужила.
Судя по выговору, очевидно, перед ней не местный фермер, а человек образованный. Хорошего происхождения.
— Я прекрасно вижу, что творится за окном, мистер…
— Коули. Роберт Коули. Полковник, — коротко информировал незнакомец.
Перед глазами Абигейл замелькали белые точки.
— Я прекрасно вижу, что творится за окном, полковник Коули, но вам нельзя здесь оставаться. На задах… — она густо покраснела при упоминании такого неприличия, — стоит маленький домик. Там вы найдете приют.
— Леди, я насквозь промок, замерз и проголодался. И не собираюсь проводить ночь в туалете. Зажгите свечу, прежде чем кто‑то из нас успеет сломать ногу.
Приказ прозвучал безапелляционно, грубо и надменно. Словно Абигейл была солдатом, и к тому же не слишком проворным и сообразительным, относящимся к своим обязанностям спустя рукава.
Первоначальное оцепенение сменилось злостью.
Она забыла, что имеет дело с вломившимся к ней мужчиной. Забыла, что воспитанные леди, такие, как она сама, должны падать в обморок перед лицом опасности и беспрекословно подчиняться мужской власти. Забыла все, кроме факта, что она не обязана подчиняться командам здесь, в своем коттедже, куда она удалилась, не в силах выносить диктат общества, чтобы насладиться единственным драгоценным месяцем свободы, прежде чем лишиться всего и осмелиться…