Что может предложить такой мужчина, как он, такой женщине, как она?
Абигейл, несомненно, получит фортепьяно, и не одно.
И все будут старательно зачехлены.
— Впервые я убил человека три месяца спустя после приезда в Индию и с тех пор продолжал убивать.
— У тебя не было выбора, Роберт.
Он смял газетную страницу.
Возможно, у него и не было выбора. Двадцать два года назад. Зато есть сейчас.
Абигейл не заслужила жизни среди зачехленных пианино.
Сегодня двадцать пятое июня.
Роберт надеялся, что городской дом графа вместит еще одного гостя.
Абигейл смотрелась в огромное, до пола зеркало. И сознавала, что достигла цели.
Бледная кареглазая дама с изысканной модной прической не похожа на тех, кто читает эротическую литературу. Или увлекается запретными фантазиями.
Она вполне довольна своей судьбой. Граф щедро заплатил семейству Таймс за то, что она отныне станет носить их фамилию.
Впервые в жизни она не испытывала ни тоски, ни страданий.
На этом невыразительном лице не отражалось ни боли, ни вожделения, ни одиночества.
Абигейл нравилась себе.
Большего и желать нельзя.
Громкий стук нарушил ее созерцательное настроение. Прибыли сестры. Средняя, Элизабет, расправила серебристо‑серое платье Абигейл. Мэри, вторая после Элизабет, осторожно вытерла кружевным платочком слезу в уголке ее глаза. Виктория, самая старшая, ждала у двери, чтобы вручить Абигейл брату, который затем передаст ее в руки будущего мужа.
Какое счастье, что никакие события не нарушают безмятежности происходящего!
И погода выдалась идеальная. Один из тех редких дней, когда утренняя роса сверкает на траве и солнце сияет с голубого неба, покрытого живописными облаками, которые менее благочестивая дама могла бы принять за лицо с холодными серыми глазами, или коттедж с черепичной крышей, или еще столь же глупую картинку…
Виктория открыла дверь и выгнала Мэри и Элизабет. В комнату вплыли первые фортепьянные аккорды.
Абигейл улыбнулась, выслушав торопливый совет лежать смирно и думать об Англии, пока муж выполняет свой долг. Вошедший брат сжал ее затянутую в перчатку руку.
— Сегодня чрезвычайно важный день для тебя, Абигейл. Сэр Таймс — прекрасный человек, ты будешь жить в роскоши. Надеюсь, ты ничем не опозоришь нашего имени.
Абигейл снова улыбнулась.
Разумеется, она ничем не опозорит семью.
Она счастлива в своей новой жизни.
Она хотела этого брака.
Хотела стать леди Абигейл Таймс.
Абигейл Уинфред умерла три недели и два дня назад. Настало время ее похоронить.
Роберт терпеливо выждал, пока последний экипаж не отъедет от графского дома, прежде чем подняться на крыльцо. Где‑то в глубине играла музыка.