Оставалось только устоять на вымощенном брусчаткой тротуаре: боль пронизывала левый бок, а в ушах звучал резкий стук захлопнувшейся двери.
Дьявол!
Кажется, он сейчас упадет прямо на больную ногу.
— Помочь, господин? Это вам обойдется в полпенни.
Роберт тупо уставился на чумазого уличного мальчишку неопределенного возраста. Вокруг бурлила улица: ржали лошади, стучали колеса экипажей, вопили разносчики. Каждая деталь запечатлевалась в памяти Роберта с такой особой яркостью, какая бывает только перед смертью.
— Нет, — коротко бросил он и, вытащив шиллинг, швырнул пареньку.
Черт, какая разница, если он отдаст все?
Мертвым деньги ни к чему.
Он сунул руку в карман и вынул все, что при нем было.
Слишком рано состарившиеся глаза оборванца жадно блеснули. И прежде чем вояка с жестким лицом успел передумать, бродяга выхватил деньги и пустился бежать.
За спиной снова хлопнула дверь.
Роберт медленно, с трудом повернулся. Абигейл сбегала по ступенькам в шелесте шелковых юбок. В руках она держала пакет. Свои мечты, его жизнь.
— Вы забыли коробку, полковник Коули, — задыхаясь, пробормотала она.
Он не ожидал, что смерть несет так много боли. И жизнь тоже…
— Это для вас, леди Уинфред.
— Не может быть, — деловито заметила она. — Вы предложили мне не один, а три подарка.
— Боюсь, что не совсем понял вас, леди Уинфред, — сухо парировал он, представляя ее в постели с сэром Эндрю Таймсом, представляя, как тот входит в Абигейл и начинает двигаться, дергая задом. — Означает ли это, что вы принимаете пакет? Или все‑таки решили отвергнуть?
— Это означает, полковник Коули, что я принимаю все три подарка.
Впервые за весь день Роберт заметил, как тепло греет солнышко, какое сегодня ясное небо, не затянутое тучами, не тонущее в туманной дымке.
— Насколько я понял, вы уже знаете, какая игрушка у леди Покингем самая любимая?
Вместо ответа Абигейл, краснея, осторожно коснулась ширинки его брюк, но тут же поспешно отдернула руку.
— О да, полковник Коули. Прекрасно знаю.
— Я не джентльмен, — проворчал он, — и не богат. Хотя моих средств вполне хватит, чтобы жить в достатке.
— Полковник Коули! — Карие глаза загорелись янтарными огоньками. — То, чем вы обладаете, куда важнее богатства или титула.
— Чем же именно, леди Уинфред?
Роберт затаил дыхание, не смея надеяться, боясь, что не вынесет, если она его отвергнет.
Где‑то вблизи слышались проклятия: кучер успокаивал коренного, напуганного дамским зонтиком.
Абигейл улыбнулась той улыбкой, которую он уже успел полюбить: такой же неукротимой и вольной, как буря.
— Тринадцатым выпуском «Перл», полковник Коули.