– Если так, – насмешливо произнесла Марина, – тебе известны и вопросы? Может ли это быть?
– А то как же, – пожала плечами ведьма, и ее голова еще глубже ушла в согбенную спину. – Мне известно о тебе все! Но главное, что мучит тебя, это жив ли твой муж.
Услышав это, Барбара презрительно поджала губы, а Марина снова расхохоталась.
– Воля ваша, батюшка, – выговорила она наконец. – Вы перестарались. Небось и я сумела бы ворожить – коли мне перед тем встретился пан воевода и рассказал, о чем намерен говорить со своей дочерью.
– Вот-вот, – угрюмо поддакнула Барбара. – Этак ворожить смогла бы даже я!
– Да как ты могла такое подумать! – взвился Мнишек, просто-таки кипя от возмущения, однако Марина, прекрасно знавшая, каков притворщик ее отец, отмахнулась от него:
– Я не виню вас, батюшка. Вам ежели что в голову взошло, то никакая сила вас не остановит, однако не подобает вмешивать невежественную старуху в наши дела, тем паче если они для нас жизненно важны.
– Не позорь отца, – прошамкала старуха. – Он мне ничего о тебе не сказывал. Спроси меня что-нибудь – о прошлом, о том, о чем он заведомо знать не может. И если я отвечу верно о былом, то, может статься, ты поверишь и в мои предсказания будущего?
Она слегка приподняла голову и распялила в улыбке кривой рот, обнажая черную беззубую пасть.
Марина брезгливо передернулась и оглянулась на Барбару. Та мгновенно поняла, что больше всего на свете ее госпожа хотела бы избавиться от докучливой и пугающей посетительницы, но не хочет еще больше обижать отца. И, чувствуется, любопытство все-таки не дает ей покоя. Однако панна Марианна боится подвоха. От воеводы можно ожидать любой каверзы, это хитрец, каких поискать! Он вполне мог рассказать ведьме все о своей дочери, перечислить все события из ее жизни – ведь они прошли на его глазах, у панны Марианны никогда не было от него тайн, и даже хитроумным уловкам, как не упустить уехавшего в Россию жениха, обучал дочку пан Мнишек…
И вдруг Барбара радостно встрепенулась. Есть! Есть кое-что, о чем не знает ни одна живая душа, кроме них с панной Марианной! Даже вездесущему пану Мнишку сие неведомо!
– Спросите ее про Смоленск, – пробормотала она, посылая своей госпоже заговорщический взгляд и с трудом сдерживая смех.
Панна Марианна встрепенулась. Да уж! Это хороший совет. И, ерзая от нетерпения, она выпалила:
– Скажи, кто тайно приходил ко мне в Смоленске ночью?
Воевода шелохнулся было, однако ведьма остановила его взмахом руки, вернее, рукава, потому что из лохмотьев высовывались только самые кончики пальцев: