– Слышь, Вера, пистолет-то с собой не носи. Прав твой Павел. Опасная это игрушка, особенно для бабы.
– Чем это, интересно, я хуже мужика? А пистолет мне нужен для спокойствия. Он у меня вон в «бардачке» лежит…
– Где-где?
– Ну вот здесь, вот в этом ящичке, около руля…
– Так бы и сказала. А то слова произносишь – Господи, твоя воля. Не в лагере, чай, срок мотаешь. Культурная женщина, образованная.
– Так все говорят…
– А ты всегда – как все?
На этот вопрос ответа не нашлось. К счастью, мы подъехали к воротам дачи дяди Викентия, и это позволило мне сделать вид, что не расслышала.
Конечно, у дяди все было нараспашку – отродясь ничего не запирал. «У меня брать нечего» – вот и вся реакция. Доказывать, что сейчас все – ценность, все могут взять да еще и дом заодно спалить, абсолютно бесполезно. Упрямство на грани фантастики.
Дядю нашла на кухне. То ли ранний обед, то ли поздний завтрак. Впрочем, ему, как и мне, безразлично, что есть, лишь бы не готовить самому. Фамильная черта…
– Верочка? Давненько я тебя не видел. Случилось что-нибудь? Или просто мимо ехала? Что не позвонила?
– Дядя Вика, отвечаю на вопросы по порядку. Позвонить было некогда. Ехала специально к вам, потому что действительно случилось, но не со мной. Помогите, если можете.
– Постой-постой, дорогая. Денег у меня нет, ты знаешь…
– Дядя Вика, деньги не нужны. Не могли бы пустить к себе на пару недель пожилую женщину с маленьким ребенком?
– Верочка! Я не умею общаться с детьми, да и от женщин отвык. В том числе и пожилых, хотя у нас с тобой разные представления о возрасте. Уволь!
– Дядя Вика, я их привезла с собой. Если они останутся в Москве, их могут убить.
– Что-то не замечал за тобой склонности к фантазиям. Убить? Ребенка? Ты сошла с ума или заразилась подозрительностью от своего Павла.
Набрала побольше воздуха и изложила дяде ситуацию. Реакция, в общем, как я и ожидала: покрутил пальцем у виска, вздохнул и пошел встречать непрошеных гостей. Золотой старик!
Екатерина Павловна сидела в машине. Распахнула дверцу.
– Прошу, мой дядя рад вас видеть. Я же говорила…
Она меня не слушала, она смотрела на дядю Викентия так, будто пыталась вспомнить что-то очень важное. И вдруг сказала тихо, охнула, словно про себя:
– Книжник.
– Что-что?
Но она обращалась не ко мне.
– Книжник, – повторила чуть громче. – Дурдыч…
Я ошарашенно посмотрела на дядю: еще подумает, что привезла к нему сумасшедшую. Но и он выглядел, мягко говоря, не вполне адекватно. Не удивленным, нет – до крайности взволнованным. Что для него совершенно не характерно. На секунду прикрыл глаза, а потом решительно шагнул вперед: