«Эй, дружище, — позвал я, — ужин приехал».
— То есть, ты хочешь сказать, уже вечер? — удивленно спросил Лонли-Локли, появляясь передо мной.
— Вообще-то, почти утро… Да что с тобой?
Он глядел на меня со смесью ужаса и отчаянной готовности иметь с ним дело — если уж так сложилось, что иного выхода нет. Так юные ученики чародеев смотрят на снующих по учительскому дому демонов, а молодые матери — на изгваздавшихся в собственном дерьме младенцев. Я уже знал, что сэр Шурф, невзирая на внешнюю невозмутимость, вполне способен испытывать душевные потрясения. Но впервые видел, что они могут столь явственно отражаться на его лице.
— Не надо так переживать, — поспешно сказал я. — Ну подумаешь — утро. Ты опять зачитался, с кем не бывает. Плюнь.
Он поднял руку, коснулся моего лица и нахмурился.
— Ничего не понимаю. Ты, похоже, цел. Тогда откуда кровь?
— Нос расквасил, когда просыпался, — отмахнулся я. — Джуффин уже меня починил, но поставил условие: полчаса не умываться. Исключительно ради его удовольствия. Дескать, следы крови отлично сочетаются с костюмом. А потом я, конечно, забыл…
— При всем уважении к сэру Джуффину, вынужден заметить, что следы крови на лице совершенно не сочетаются с этой экзотической одеждой, — строго сказал сэр Шурф. — Тут нужно что-то другое. Возможно, маска? — Он задумался и, наконец, решил: — Нет, маска тоже не подойдет. Лицо определенно должно быть открыто. А вот с прической имеет смысл поработать. Тут напрашивается что-то в старошимарском стиле. Впрочем, можно просто замотать голову шалью, как принято, скажем, у жителей Укумбийского архипелага.
Тоже мне, стилист выискался.
— В следующий раз, когда соберешься встречаться со мной, — неожиданно заключил сэр Шурф, — имей в виду, что мне в достаточной мере безразлично, как ты одет и причесан. Однако очень желательно, чтобы твой облик не свидетельствовал о тяжелом ранении, или увечье — речь, разумеется, о тех случаях, когда ты на самом деле здоров и не нуждаешься в помощи знахаря. Следует щадить чувства людей, для которых твое благополучие — обязательное условие душевного равновесия.
— Ох.
Переварить эту информацию было непросто. Внезапно выяснив, что мое благополучие — обязательное условие душевного равновесия сэра Шурфа Лонли-Локли, впору навсегда запереться в спальне, да еще и стены там одеялами обить, как в Приюте Безумных. Чтобы уж наверняка никогда ни от чего не пострадать. Очень велика ответственность.
— Извини, — наконец, сказал я. — Действительно дурак, что забыл умыться. И переодеться заодно. Столько всего случилось за эту ночь, я разве только имя свое не забыл, но к тому шло. И вдруг вспомнил, что у меня еще и голодный ты в подвале припрятан. Ну и побежал… Кстати, ни за что не угадаешь, как долго я искал кухню в собственном доме!