Шон велел кучеру остановиться, заплатил и дальше пошел пешком, чтобы хоть немного развеяться ночной прогулкой.
Несколькими часами позже он, уже полузамерзший, возвращался домой и чуть не сшиб с ног какую-то женщину — она внезапно вывернулась из переулка. Издав удивленный возглас, она покрепче прижала к себе сверток.
— Прошу прощения, — сказал Шон и протянул женщине руку, но она со стоном отшатнулась и испуганно крикнула:
— Не трогайте меня!
Шон произнес как можно мягче:
— Мадам, я и не собирался вас трогать. Но почему вы на улице в такой поздний час? К тому же сейчас холодно.
Тут послышался слабый плач грудного ребенка. Шон не стал больше задавать вопросов — взяв женщину под руку, он повел ее на небольшой постоялый двор, мимо которого только что проходил, и усадил за столик. В зале почти никого не было, всего несколько человек пили пиво. Заведение казалось вполне благопристойным.
Шон снова посмотрел на женщину.
— По-моему, вы очень устали. Что вы делаете на улице, с ребенком? Почему вы не дома?
Она шмыгнула носом и, смахнув с лица прядь рыжих волос, вяло ответила:
— У меня нет дома.
Потом она взглянула на него большими голубыми глазами, покрасневшими от слез, и Шон вспомнил глаза Лоры: отчаяние всегда побеждалось в них силой духа.
— Наверх я с вами не пойду, — заявила женщина.
— А я вас и не просил этого делать, — ответил Шон. — Послушайте, я случайно толкнул вас, когда вы вылетели из переулка, и теперь просто пытаюсь как-то загладить свою вину. Выпейте чего-нибудь горячего, а потом я найму для вас кеб, и вы поедете, куда посчитаете нужным. Договорились?
Она кивнула, осторожно погладив ребенка, который уже перестал плакать. Сжав потрескавшиеся губы, она снова шмыгнула носом и подняла взгляд на Шона.
— Можно… можно мне выпить теплого молока?
— Конечно, — сказал Шон, махнув рукой трактирщику. — Теплого молока для дамы, а мне — бренди.
— Мой муж погиб, — вдруг произнесла женщина. — А денег у меня нет. И заплатить за молоко мне нечем.
— И родных у вас нет? — мягко спросил он.
— Нет. Фредерик был солдатом и погиб в прошлом году, но я никому об этом не рассказала. Зарабатывала шитьем, и все уходило на оплату жилья, но потом я потеряла работу, и вчера меня выгнали на улицу.
Шон знал, куда попадет эта женщина, если он не вмешается, — в работный дом, в бордель или в очередной переулок, где так легко умереть от холода.
— Меня зовут Шон Уайлдер. Вы позволите вам помочь?
Она засмеялась, но ее смех больше походил на сдавленный кашель.
— Я готова принять помощь хоть от самого дьявола, лишь бы Фредди не голодал.