– О, тут ты ошибаешься. Их у меня предостаточно. Имея деньги, можно решить большинство проблем и преодолеть любые преграды.
– Только не в этот раз.
– Нет? А вот твоя мать была более чем рада принять от меня деньги, впрочем, как и большинство шлюх.
– Моя мать не была шлюхой, когда ты вознамерился соблазнить ее, глупышку, вдали от семьи. Ты просто погубил ее. Ты лгал, манил пустыми обещаниями, которые и не думал выполнять, а потом бросил ее, обесчещенную и без единого пенни в кармане, когда она не сумела родить сына, которого ты так жаждал.
Битон покачал головой. Мэлди подумала, что ему не следовало этого делать, поскольку от резкого движения остатки седых свалявшихся волос взметнулись вверх, а затем опали в беспорядке, прилипая к поврежденной коже головы самым уродливым образом. Мэлди была едва ли не рада видеть, насколько безобразным он теперь выглядел. Более того, она считала это справедливым возмездием за все его грехи, да к тому же болезнь помогала девушке держаться отстраненно, воспринимая Битона не как родного отца, а просто как больного старика. Ведь за исключением мерзкого нрава стоящий перед ней человек уже давно не напоминал того мужчину, которого так часто описывала ей мать, того интересного мужчину, в которого Маргарет Киркэлди когда-то влюбилась, поступившись своей честью.
– О, боюсь, мне придется открыть тебе довольно неприглядную истину, девушка, - сказал вдруг мужчина.
– Поостерегись, Битон, – проговорила в ответ Мэлди ледяным, дрожащим от ярости голосом, понимая, насколько близка сейчас к полной утрате самообладания. И подумала, что если Битон продолжит и дальше унижать ее мать, она может легко позабыть о том, что еще совсем недавно хотела живой выбраться из Дублинна. – У тебя нет никакого права так говорить о моей матери. И я не позволю позорить ее память.
– Не позволишь? – мужчина издевательски рассмеялся. Смех получился каким-то надтреснутым и скрипучим, а потом и вовсе перешел в удушливый сухой кашель. – Ты… ты смеешь угрожать мне? Мое бедное сердце просто трепещет от страха.
– У тебя нет сердца. Ведь только бессердечный ублюдок мог обойтись с моей матерью столь отвратительно, как это сделал ты.
– Я поступил с ней так, как она того заслуживала. Твоя мать была девушкой с горячей кровью и легкомысленным нравом. И я не виноват, что она была так ужасающе глупа. А если она наболтала, будто не знала о том, что я женат, или не была способна отличить правду от сладких признаний, на которые столь щедры мужчины, когда их тела охватывает лихорадка страсти, то бессовестно солгала тебе.