– Не смешно.
Только сейчас Ира заметила, что Митька идет следом за ней. Остановилась.
– Хочешь, я тебя провожу?
Ира фыркнула.
– Нет, конечно.
В началке Митька был маленьким, неказистым, смуглым. Таким он и остался. Ну, разве что вытянулся немного. Для Иры он все еще был второклассником, устроившим истерику из-за Сергеенко.
– Почему?
– Потому что мне от тебя ничего не нужно! Сам говорил, люди не помогают другим просто так.
– Правильно. Все всегда действуют по одной схеме – кто-то кому-то что-то должен или нужен. Одни ведут, другие ведомые, одни придумывают планы, другие в них участвуют.
– Да? – Митькины откровения были неожиданны. – И кем ты считаешь себя?
– Ведущим.
Весело-то как! То-то он вел, сидя в шкафу, когда Катя развернула его с любовными признаниями.
– Зачем же ты тогда пошел помогать Щукину, если ничего просто так не делаешь? Не за пиво же. Ты его и не пьешь.
– Власть. Щукина еще можно будет использовать. Он пригодится.
– А меня тогда зачем провожать? – шепотом спросила Ира, ожидая услышать все то же слово «пригодишься».
– Нравишься.
Ира пыталась сдержать улыбку, но это было выше ее сил. Смешок вырвался из груди.
– С чего вдруг?
Митька обиделся. Это было видно по его лицу. Он и так столько набирался храбрости, чтобы это сказать.
– Разглядел, – хрипло ответил он.
– А раньше не видел?
– Не видел.
– И что же ты увидел?
– Что ты не такая, как другие.
И тут Ира рассмеялась. Это все было так здорово!
– Не надо меня провожать, – замотала она головой. – Я сама дойду.
И быстрее, быстрее побежала на улицу – еще пара секунд, и она умрет от хохота. Катя узнает – комментариями замучает. Такое начнется! Парщикова она уже не переживет.
Митька остался около раздевалки. Нет, ему не было обидно. Его лицо кривилось от презрения. Ничего, он всем еще покажет, кто здесь главный.
Ира толкнула входную дверь гимназии, мысленно прикидывая, что успеет сделать до трех – слова Митьки она всерьез не восприняла, поэтому тут же выкинула его из головы. Времени было достаточно для того, чтобы переодеться и к сроку появиться около развлекательного центра.
– Ира!
Последний звук еще не успел умереть в воздухе, а сердце уже колотилось где-то в гортани.
Не может быть! Записка! Саша! Екатеринбург!
– Привет!
Высокий, худой, длинные волосы, нос с горбинкой.
Никодим. Пардон, Полуэкт ибн… Полуэктович.
– Узнала?
Какой обман! Захотелось плакать. Она усиленно моргала, пытаясь успокоиться. Сердце ухало в кончиках пальцев. Говорить еще не получалось. Кивнула, но действительность все равно спряталась за пелену слез.
– С тобой чего?
– Ничего!