Восхищенный Парщиков к концу недели не удержался от комментариев:
– Пожалуй, тоже надо начать страдать – стану отличником.
– Тебе это не грозит, – фыркнула Катя. – Ты любить не умеешь.
Обида цветным шариком ударила в лоб, разлилась по Митькиным щекам алой краской.
– А ты, значит, у нас одна такая жрица любви? – тихо спросил он.
Ходасян рядом с Иркой вновь завздыхала. Сейчас у нее был период влюбленности в вампиров – тетрадки были полны наклеек, а учебники закладок с вурдалачными мордочками. Она перебирала актеров, убедительно сыгравших упырей, и не могла остановиться на одном. Все были хороши – и Том Круз, и Йен Сомерхолден, и Джош Хартнетт. Она склонялась к Джошу. Он так романтично умер под конец картины в лучах солнца.
– У нас тут с любовью только у Лисовой в порядке, – подкидывал дрова в огонь перепалки Парщиков.
Ира накалялась. Надо было ответить. Встать и на всех наорать. Но выйдет только хуже. Если сидишь и не шевелишься, ураган может прошелестеть стороной.
– Да уж, Щукин, упустил ты невесту, – включилась в перепалку Ленка – она начала успокаиваться и вновь торчала около Лешки. – Не пришлось бы мотаться на другой конец города. Лисова! Подбери мальчика, пока не упал.
– Заткнись! – вяло отреагировал Лешка.
Они сидели в кабинете химии. Подоконники были уставлены цветами. Тонколистый хлорофитум развесил стрелки с крошечными кустиками-отростками на концах, тянула разлапистые ладошки монстера восхитительная, торчали двумя пеньками невысокие горки фиалок. Понатыкано их тут, проредить бы не мешало.
Они сами эти цветы и притащили. Химичка пришла два года назад и первым делом сообщила, что любит комнатные растения, попросила украсить кабинет. Вот и получилась оранжерея. Ира тогда принесла герань. Хорошее растение, микробов убивает. И всякую нечисть. Что-то она свой цветок не видит. Несчастное растение не смогло выжить в накаленной обстановке?
– Ну а что же твой воздыхатель? – резвилась Курбанова. – Записок больше не пишет?
– Шлет любовные послания с голубем, – Ира мельком глянула на собравшуюся публику. Все свои, все жаждут хлеба и зрелищ.
– Круто! Поделись опытом! – довольно жмурилась Ленка.
– Куда уж нам до тебя!
Чувствовала – зря ругается. Переспорить Курбанову не получится, только разозлит. А значит, опять крик, опять быть в центре внимания.
– А ты постарайся нас развлечь!
– Развлекаются в цирке.
– Значит, научи! Мы же в школе.
– Возьми учебник и почитай. – Все было напрасно. Аргументы заканчивались.
– А я смотрю, что-то ты все строчишь. Учебник пишешь? «Мой первый раз».
Все. Аут. Надо молчать. Но из головы на язык все еще сыплются бесполезные слова.