Постепенно волны усталости, набегая на него, увлекали его все глубже и глубже, пока он не перестал быть самим собой.
Хелен разбудил какой‑то громкий звук.
Она открыла глаза. Был яркий день, но она не сразу поняла, где находится: видимо, в некоей зарубежной стране, в сельской гостинице.
Очнувшись окончательно, она огляделась. Потрепанные розовые занавеси по краям кровати, голый матрас. Спину обвевает прохладный ветерок, тогда как ее грудь упирается в твердое мужское тело. Сверху они оба накрыты мягким шерстяным одеялом.
Алекс.
Воспоминания выплывали в лихорадочном темпе. Прежде чем Хелен успела насладиться мыслью, что просыпается в его объятиях, он вдруг зашевелился. Она подняла на него глаза. Небритые щеки придавали ему вид опасного бандита, но смотрел он не на нее, а куда‑то за ее спиной.
— Какого черта! — услышала она его голос.
Приподнявшись на локте, Хелен проследила за взглядом Алекса и в ужасе замерла. Это какой‑то кошмар… Она сейчас проснется…
Ее губы беззвучно зашевелились.
— Папа.
Хотя маркиз Хатауэй был невысокого роста, он держал себя так, словно был королем. Его лицо выглядело бледным и серьезным. Боже милостивый, он, должно быть, приехал за ней из Эдинбурга, узнав от Кокса, что она здесь застряла.
Про себя Хелен отметила тот момент, когда шок от увиденного на лице лорда сменился бешенством. Он грозно нахмурил белые кустистые брови, заросшие щетиной щеки порозовели. От взъерошенных ветром седых волос до облепленных снегом сапог ее отец был воплощением благородной ярости.
Алекс сел в постели, словно желая закрыть ее своим телом.
— Я же сказал, убирайтесь!
Лорд Хатауэй бросился к постели, его немигающий взгляд был направлен за спину хозяина замка, на Хелен, и она невольно подтянула одеяло до самого подбородка, чтобы скрыть наготу. Ей хотелось крикнуть, что это не то, что он думает… но ведь было именно то. Она отдалась человеку, который не являлся ее мужем, человеку, которого она едва знала.
Когда лорд Хатауэй обратил свой взгляд на Алекса, у него на лице было такое выражение, словно он вот‑вот совершит убийство.
— Что ты с ней сделал? — в бешенстве прорычал Хатауэй.
— Не знаю, черт побери, кто вы такой, но у вас нет права вторгаться…
— Ты совратил ее! Негодяй!
Нежданный гость наотмашь ударил кулаком Алекса в челюсть, и тот ударился головой о деревянное изголовье. Кровать задрожала, с древнего балдахина посыпалась пыль. Макбрут прижал к щекам ладони и с минуту сидел молча, потом в его глазах вспыхнул дикий огонь, и Хелен поняла, что настала ее очередь действовать.
Она проворно встала между двумя мужчинами.