— А кто он такой?
— Некто Астахов.
То ли вороны взорвались острым криком где-то высоко над нами и, стронувшись со своих насиженных мест, волнистым черным покрывалом застелили и без того приглушенный солнечный свет, слабо сочащийся сквозь старый лес, то ли просто в глазах моих немного потемнело. В голове возник густой и тяжелый, отдаленно напоминающий колокольный, звон. Из состояния прострации вывел жар сигаретного огонька, лизнувший онемевшие пальцы. Я поискал, куда бы бросить окурок — сорить в чистом и опрятном, посыпанном желтым песком пространстве вокруг могилы рука не поднималась, — так и не нашел. Малахов достал из сумки пластиковый стаканчик, налил в него минералки, я с благодарностью кивнул, утопил в шипящей воде окурок и, кажется, опять обрел дар речи.
— А он мне понравился. Думал, в кои-то веки в нашем городе встретил приличного человека… А что их связывало?
— Служба, — просто отозвался Малахов.
— Ага. Служили, значит, два товарища в одном и тем полке, — пропел я. — А потом: вот пуля пролетела и — ага! Вот пуля пролетела, и товарищ мой упал.
— Да нет. Если вокруг ребят из этой конторы пули и летали, то лишь в крайних случаях. Но дела делались такие, что лучше б человек, который на крючок попал, в самом деле словил пулю.
— Ты хочешь сказать…
— Хочу, хочу, — усмехнулся Малахов. — Когда-то эта контора называлась Комитет госбезопасности.
— А наш стерильный клиент тут при чем?
— А при том, что жил да был в те славные времена молодой перспективный сотрудник комитета, и в один прекрасный день его назначили курировать ряд научно-исследовательских институтов. Строительной механизации в том числе. А в ту пору скромным научным сотрудником, завсектором в этом институте трудился еще один перспективный, подающий надежды специалист, уважаемый товарищ Сухой Сергей Ефимович. И надо же так случиться, что в институте компетентными органами были выявлены изрядные махинации. По теперешним-то временам — так, ерунда, мелочь: институту отпускали средства для разработки проекта загородного поселка будущего. Такие образцово-показательные деревни, где будут жить наши труженики полей со всеми удобствами. Работа закипела. Но что-то не заладилось дело, не пошло, а потом про этот проект потихоньку забыли. Образцовая деревня между тем была спроектирована и отстроена: в одном живописном районе Подмосковья. Только обитали в этих симпатичных загородных домиках, разумеется, не крестьяне.
— И наш подающий надежды заведующий сектором?
— Ну что ты… За кого ты его держишь? У него чутье, как у легавой. Он в это дело ввязываться не стал. Он просто все знал. Но молчал до поры до времени. Ну вот. И молодой товарищ Астахов вызывает как-то к себе в кабинет товарища Сухого: садитесь, располагайтесь разговор у нас будет долгим. Ай-ай-ай, товарищ Сухой, говорит товарищ Астахов, как же это вас, такого образцового товарища, угораздило впутаться в дела дирекции… Нет, вы, конечно, ничего не воровали. Но ведь все знали, не так ли? Почему же не просигналили? Нехорошо, так настоящие партийцы не поступают. Но, впрочем, мы можем вашему — и только вашему персонально делу — не дать хода. И вообще, человек вы энергичный, инициативный, пора вам заняться живым делом, знаете ли, в Академии наук есть хозяйственное подразделение, оно ведает всякими бытовыми делами наших уважаемых академиков, порой у них возникает потребность что-то строить на своих дачах, ну и так далее… Словом, вы конечно же согласны этот хозяйственный отдел возглавить. Ну вот и прекрасно — приступайте. Работайте. Обвыкайтесь. Заводите знакомства среди ученой публики, входите в доверие. А мы с вами будем регулярно встречаться и беседовать.