— Вы правы, быть дождю, — заметил я, впихивая Мальвину в салон, прыгнул за руль и включил заднюю передачу. — Ну, как там с «дворниками»? Прицепили?
Человек недоуменно распахнул рот и инстинктивно кивнул.
— Спасибо, вы настоящий друг! — Я помахал ему рукой, захлопнул дверцу, потом чуть сдал назад, вывернул руль и рванул с места в карьер, объезжая хозяина «шкоды», который, по-прежнему разинув рот, следил за стремительным развитием событий и лишь спустя несколько секунд — я видел в зеркальце заднего обзора — очнулся от забытья, чуть присел, хлопнув себя ладонями по коленям — с таким видом, будто собирался отплясывать гопака вприсядку, — и вслед за этим, размашисто жестикулируя, потрусил вслед за своей уносящейся к повороту машиной.
«Шкода» этот спринтерский забег, разумеется, выиграла, хотя и не без приключений, потому что сразу за поворотом под колеса метнулась сетчатая ограда, за которой темнела глубокая воронка, а в ее чреве тускло поблескивали то ли трубы водоснабжения, то ли еще какие-то канализационные кишки, — чиркнув правым крылом по решетке, я резко ушел влево и каким-то чудом удержал машину от того, чтобы не вылететь на тротуар, по которому скользила — с обратным наклоном градусов эдак в шестьдесят — ветхая старушка, из последних сил сопротивлявшаяся мощной тяге очумело прущего вперед на длинном поводке поджарого бультерьера. Эта встряска, похоже, никакого впечатления на Мальвину не произвела. Она сидела на своем месте, тупо глядя на приборную панель, и казалась впавшей в тяжкий ступор.
— Набрось ремень, — тронул я ее за плечо.
Она никак не отреагировала, а мне было недосуг тормошить ее, потому что мы уже вкатывались в широкое русло освещенной улицы, где наверняка могли курсировать гаишники или как там их теперь принято называть. Я сбросил скорость, тихим ходом вывернул влево, под светофор, встал перед пешеходной «зеброй» и дал себе клятву завтра утром пойти в ближайшую церковь — поставить свечку с пожеланием благоденствия владельцу роскошной серебристой «ауди», которая стояла метрах в пяти за перекрестком: его-то в этот момент и потрошил гаишник, потому дела ему до нашей «шкоды» не было.
— Ты в случае чего будь наготове, — бросил я своей онемевшей попутчице. — Если этот сборщик дорожных податей махнет нам своим жезлом, я до отказа придавлю газ.
Она медленно моргнула и глянула на меня так, словно изъяснялся я как минимум на суахили, ничего не ответила и продолжала пребывать в состоянии анемии все те полчаса, что длился наш путь к ее дому.
У въезда в знакомый двор я притормозил.