— Поехали! — На ум мне пришла занятная идея. — Заодно и машину помоем.
— Заодно? — переспросил Денисов. — Ну-ну. Это что-то новенькое. Куда нам?
Существо нелюдимое, ведущее отшельнический образ жизни, я люблю порой наблюдать за выражением лица человека в неожиданных ситуациях. И теперь я с удовольствием следил за тем, как медленно расширяются глаза Денисова, вмявшегося в спинку кресла, как ошарашенно хлопает он глазами, словно не веря увиденному, как, хлопнув ладонью по рулевому колесу, плечом выталкивает дверцу, покидая машину.
Я успел поймать его за локоть, придержал:
— Не суетись, майор. Это пойдет тебе на пользу. И вообще, считай, что ты на задании по линии полиции нравов.
— Твою-то мать… — удивленно пробормотал он.
— Ах, как я тебя понимаю!..
Примерно такой же была и моя реакция, когда я впервые завернул на эту автомойку по просьбе Лис — в компании с одним из ее клиентов, крепким баварцем, осанкой, несколько всклокоченной рыжеватой шевелюрой и особенно выражением угрюмого, настороженного лица поразительно напоминавшим антилопу гну.
Минут десять назад мы прикатили ко въезду на автомойку, внешне никак от прочих помывочных не отличавшуюся, — это был просторный, облицованный зеленым пластиком ангар, в торце его, под навесом, стояло несколько заправочных агрегатов, один из которых как раз в момент нашего прибытия, вытянув тонкую черную шею, совал свой загнутый клюв в бак серебристого «фордика». Левее, за идеально надраенным стеклом маленькой витрины, застыли на полках пластиковые флаконы с автомаслами, смазочными материалами, шампунями и запчастями. Оставив Коржавина за рулем, я двинулся к магазинчику, толкнул стеклянную дверь, миновал торговый зал и без стука вошел в тесный кабинет:
— Привет, Илюша.
Худощавый, лохматый человек сидел за столом, углубившись в потрепанную книгу. Молча кивнув, он кончиком указательного пальца вернул на место сползшую на кончик носа тонкую золотистую оправу очков с совершенно непроницаемыми стеклами — черными, как душа злодея. Мешать в этот момент Илюше было грешно, поэтому я уселся напротив стола и стал ждать.
— Привет! — как ни в чем не бывало отозвался Илюша спустя минут пять после моего прихода и захлопнул книгу.
Готов дать голову на отсечение — книга по истории.
Когда-то Илюша работал в школе учителем. Работал, впрочем, недолго. Насколько я знаю, он ничтоже сумняшеся понаставил двоек какому-то ученику — сынку невероятно важного родителя. От увещеваний умудренных опытом коллег он стоически отмахивался, аргументируя свою оценку тем, что мальчик клинический идиот и к тому же большая сволочь. Кончилось дело тем, что Илью жестоко избили, когда он возвращался из школы. Он лишился левого глаза, поэтому теперь носит черные очки. Из школы его, разумеется, выперли — под предлогом профнепригодности.