Ультразвуковой бур походил на иглу, протыкавшую камень и входивший в него как в масло. Но даже с помощью такой техники (и ярлу это было известно) понадобится не один час, чтобы добраться до подземной жилы, по которой струится чёрная кровь земли. Тем не менее, Эйрик был спокоен: дело сделано больше чем наполовину.
Лодки висели над хребтом Менделеева, чутко прослушивая акустикой шумы моря: их капитаны ни на миг не забывали о том, что они забрались в чужой огород, и это кое-кому может очень сильно не понравиться. Да, времена, когда глубины океана буквально кишели подводными лодками двух враждебных военных блоков, давно прошли, но русский флот на севере существовал, и властитель Свальбарда знал это лучше, чем кто-либо другой.
Сигнал со спускаемого аппарата пришёл, когда в центральном посту "Девственницы" все уже извелись, ожидая сообщения. Удача улыбнулась властителю Свальбарда: первый же выстрел попал в цель.
"Пиявки" не зря получили своё прозвище — эти подводные машины представляли собой миниатюрные буровые установки, снабжённые резервуарами для хранения добытой нефти. И сейчас этот резервуар быстро заполнялся: чёрная кровь земли, высасываемая жалом подводного бурильщика, проколовшим каменную шкуру планеты, вытесняла из него воду — "пиявка" насыщалась.
Насосавшись, она втянула манипулятор и, подчиняясь команде, начала подъём, всё дальше удаляясь от каменистого дна, на котором остались звукоподводный маяк и гранёная литая пирамида, на каждой грани которой были выгравированы меч Одина и слова "Эйрик-ярл, властитель Свальбарда" — первооткрыватель спешил застолбить золотоносный участок.
"Дело почти сделано, — подумал Эйрик, когда "пиявка" вошла в палубный ангар "Девственницы", и створки его сомкнулись. — Осталось добраться до дому, но это уже так, мелочи". И в это время пришёл звук.
Акустический фон не транслировался в помещение центрального поста, разбираться в шумах моря — это дело гидроакустиков. Но этот звук был слишком громким: его услышали все, а милитар-оператор, обслуживающий "уши" подводного корабля, сморщился от боли — звук ударил в его барабанные перепонки сжатым кулаком.
Больше всего он походил на кваканье лягушки гигантских размеров, сидевший где-то на дне подводной долины и самозабвенно издающей клокочуще-булькающие звуки. И звуки эти были наполнены какой-то первобытной мощью, бросающей вызов всему и всем.
— Что это? — спросил ярл, не теряя самообладания. Реальная опасность действовала на него, как шпоры на горячего скакуна, заставляя не расслабляться, а мобилизовываться.