…За все дни, что они провели вместе, девушка впервые о чём-то его попросила — она захотела его проводить. Это удивило милитара — такая просьба как-то не укладывалась в принятые в United Mankind рамки свободных отношений между мужчиной и женщиной, тем более между девушкой из "низших" и статусным мужчиной из "средних".
"Зачем тебе это нужно? — напрямик спросил он. — Я перевёл на твой счёт семь тысяч энергоединиц, разве тебе этого мало? Для полуфабки это же целое состояние!". "Ты можешь забрать эти деньги назад, — тихо сказала она, опустив голову (так, что он не видел выражения её лица), — только позволь мне тебя проводить. А больше я тебя ни о чём не попрошу…".
Всю дорогу Лолита молчала, только время от времени смотрела на Хендрикса, — так, словно хотела навсегда запомнить черты его лица. "Зачем ей это нужно? — недоумевал глоб. — Она получила от меня неделю удовольствия, она получила от меня кучу денег, хотя я мог бы их ей не давать, — чего ей ещё надо? Она ведь прекрасно знает, что я могу не вернуться, а если и вернусь, то, скорее всего, даже не подумаю её искать — мало в городе и во всей стране любвеобильных женщин, готовых согреть постель воину, вернувшемуся с войны с богатой добычей? Или она разыгрывает влюблённость и думает, что я в это поверю? Наивная…".
Метиска шла с ним рядом до самого контрольного пункта, не пытаясь прижаться или хотя бы взять его за руку. И только тогда, когда Хендрикс уже хотел сказать ей "Прощай!", она быстро поцеловала его — словно птичка клюнула, — резко повернулась и, не оглядываясь, пошла к выходу из аэровокзала, провожаемая откровенными взглядами пассажиров-мужчин, стоявших в очереди на посадку…
Пятый стаканчик виски наконец-то вправил Хендриксу мозги. Он больше не видел заплаканного лица Лолиты — вместо него перед ним в багрово-чёрной тьме кружились серые корабли, режущие серые волны и плюющиеся ракетами, и бородатые люди, размахивающие боевыми топорами. А потом всё поглотил громадный клубящийся гриб, взметнувшийся до самых небес…
— Дерьмо… — прошептал он сквозь зубы. — Все бабы — дерьмо, и все люди дерьмо, и весь этот мир — сплошное дерьмо. И я — я тоже дерьмо…
…Лолита стояла у окна своей маленькой съёмной квартирки на окраине и смотрела на город, задёрнутый мелкой сеткой серого дождя. Она не плакала — глаза её были сухими. Зачем плакать, если там, снаружи, вода и без того льётся потоками, скользя по оконному стеклу тонкими извилистыми змейками? Стоит ли добавлять к этому вселенскому потопу лишние капли?
"Моя "красная гостья" опаздывает, — думала полуфабка. — Она должна была придти ко мне ещё два дня назад, а её всё нет. Обычная задержка? Бывает… А если я беременна, я буду рожать, и пусть весь мир провалится в тартарары! И какая мне разница, вернётся ли он ко мне, и вернётся ли он вообще…".