— Сама подумай. Не сглупи, дорогая... Ну ладно. Бывай, — спешно попрощалась Симона и положила трубку, оставив сестру в полном недоумении.
В раздумьях Брук неторопливо вышла в коридор и, проходя мимо гостиной, услышала адресованный к ней вопрос Дэнни:
— Может быть, хочешь посмотреть что-нибудь на DVD? Я вот... собрался.
— Да? Смотря что ты выбрал.
— А что бы ты хотела?
— Что-нибудь, где никто не крякает, не носит пестрые штанишки, и чтобы ни одного упоминания о Гарри Поттере.
— Выбирай, — сказал он, указывая на коллекцию дисков.
Брук серьезно подошла к решению проблемы и провела несколько минут в задумчивости, сосредоточенно исследуя обложку за обложкой, тщательно прочитывая каждую аннотацию. Не выдержав этого испытания, Дэнни воскликнул:
— Итак, определилась?!
— Ну... если бы я была стажером парикмахера, выпускником университета или научным сотрудником, то скорее всего я бы уже определилась, а поскольку я всего лишь недалекая домохозяйка, то...
— Ради бога, не томи, Брук. Я рискую уснуть до того, как вставлю диск в проектор.
— Я определенно затрудняюсь решить. Вообще, в последнее время мне становится все труднее и труднее определиться в чем бы то ни было. То ли это усталость, то ли я растеряла всю свою интуицию, весь свой юношеский задор. Такое чувство, что очарование жизнью ушло, — призналась Брук.
— Ушло очарование? — скептически переспросил Дэнни.
— Представь себе. Все кажется таким пресным, неинтересным, блеклым... Кстати, когда мне было восемнадцать, мне представилась возможность отправиться в Британию. Мы тогда ходили по самым знаменитым лондонским ночным клубам. Конечно, я не была там самой красивой или соблазнительной девушкой, самой длинноногой или остроумной. Но видно, что-то во мне было тогда, чего не стало теперь. Потому что многие, очень многие интересные мужчины стремились заполучить мой телефон...
— И Кэлвин?
— Да. И Кэлвин тоже, — кивнула Брук, вновь сконцентрировавшись на поисках фильма. — Должно быть, все в прошлом, — тихо проговорила она.
— Какая глупость, Брук! — возмутился Дэнни.
— Просто у меня на лице написано, что я тоскливая, одинокая, замороченная, что со мной скучно. Я даже фильм выбрать не могу так, чтобы возникло желание его посмотреть. А притворяться я не умею, Финч.
— А зачем притворяться, Финдли? Притворяться как раз ни в коем случае не надо.
— Выбирай фильм сам. У меня нет настроения, — апатично объявила Брук и уселась на диван, бессмысленно глядя на большой белый экран. — Я чувствую себя никчемной.
Дэнни Финч вставил диск в проектор, погасил свет и, тренерскими жесткими движениями размяв Брук плечи, сказал: