будет следующий раз: тут - не камера! Могут и до вечера не дать.
- Не камера? А что тут - гостиная? Или, может, библиотека?!
- Во-во! 3ахохотал Кевин, - Здесь комната сбора арестованных. До камеры
ещѐ далеко... Давай, подымайся!
Яша посмотрел на поднос. Тарелок не полагалось, сам поднос был
толщиной см 7-8, с пятью углублениями разной величины. В самом большом лежала
жареная куриная нога. В следующем, поменьше, два куска белого американского
хлеба, пара печений, далее - жареная картошка,стручковая фасоль, салат-латук.
Отдельно - острый мексиканский соус - сальса и стакан апельсинового сока. Вилка
тоже не полагалась (колющее оружие!), выдали одноразовую чайную ложку.
Яша нехотя поковырял в "тарелке", пожевал картошку... Пожевать курицу не
получилось ввиду утонутия запасных нижних зубов. Он выпил сок и отставил поднос
в сторону. Вспомнил бомжей, сидящих на Брайтоне, подумал : " А ведь для них
здесь - рай!", - вытянулся и попытался уснуть.
Вновь загремела дверь, в камеру ввалились три молодых негра, лет по 20 каждому.
Они были веселы, возбуждены, говорили громко, ещѐ громче хохотали . Одеты все
трое были одинаково: песочного цвета штаны на резиниках и такого же цвета майка
с короткими рукавами. Явно переведены из какого-то другого "учреждения. Главное: несмотря на явно хулиганский вид, ребята не были настроены агрессивно.
Они поздоровались с Кевином, махнули Яше: " Хай, папи!"
Ну что ж, папи так папи - не удивительно, его сын на 10 лет старше любого из них!
О сне пришлось забыть, уж больно громкие мужики попались! Он попытался
вслушаться в их речь, но больше половины не понял: они говорили на слэнге, с
жутким произношением, к тому же очень быстро. Но и то, что понял, не
вдохновляло.
- Я ей, суке, говорю: "Пойдем!"
- А она?
- А она встала и... -Тут негр изобразил жуткую походку в раскоряку с
вывернутыми наружу стопами. - Видимо, уже сходила!
Все, включая Кевина, радостно заржали, смеялись долго, до слѐз. Куда там
Жванецкому!
Яша отвернулся, закрыл глаза и вновь попытался отключится. На этот раз
более удачно - гул оставался, но слов он уже не разбирал, а потом вообще уплыл
далеко, домой, в Полоцк.
...В этот день на знаменитом карасином озере Званое не клевало ни у кого.
Это было грустно: в кои-то веки в нашей военной жизни удаѐтся спокойно посидеть с
удочкой! Но не настолько же спокойно...На тихой, гладкой, как стекло, воде поплавок
из орлиного пера торчал совершенно неподвижно уже два часа! Ничего не помогало: ни прикормка, ни смена глубины, места - ничего!Яша нервно смял очередную