О параджановских пиршествах слагались легенды. Как-то прогуливался он по улицам Киева и каждого встреченного им знакомого приглашал к себе. Собралось человек сто. Часть с трудом разместилась в крохотной квартирке. Остальных Параджанов, ни на минуту не задумавшись, рассадил на лестницах – с первого по пятый этаж. Лестницы устлал коврами. Гостям раздал старинные столовые приборы и хрустальные бокалы. Сам в лифте ездил с этажа на этаж. Двери открывались. Параджанов произносил тост, гости, хохоча, чокались. Двери закрывались, и хозяин ехал дальше.
На свое 45-летие юбиляр созвал невиданное количество гостей. У дверей их встречал какой-то грузин в хевсурской шапочке, черпал серебряным ковшом вино из бочки, стоявшей тут же, на площадке, и преподносил каждому гостю со словами: «За здоровье именинника Сергея!» Стол в комнате украшала миска с черной икрой – Сергей ее обожал! – и гости уплетали ее ложками… Дорогой сыр громоздился горой – его принесла Параджанову поклонница, директор магазина «Сыр» на Крещатике Муся Татуян…
Вообще, он был знаком с уймой полезных и интересных людей. И всех умел обаять! Молодые дрессировщики Шевченко, работавшие в Киевском цирке, приносили ему отборное мясо, экономя на хищниках. Угощая гостей, Сергей довольно приговаривал: «Это моя львиная доля!» А мог на последние деньги, предназначенные на хлеб, масло и сосиски, купить оливки, разложить их на блюде и призвать всех полюбоваться: «Смотрите, как красиво!»
Однажды он вылепил из глины свой бюст – большелобый, бородатый. С друзьями затащил его на крышу какого-то важного здания. Электрики с киностудии умыкнули мощный прожектор, установили его как раз напротив параджановского монумента в соседнем доме и пустили яркий луч на бюст. Много месяцев голова Параджанова свысока взирала на киевлян. А что? Огромный ленинский лоб, борода – как у Маркса. А коль еще и освещено – значит, освящено.
Он сочинял небылицы о великих мира сего, которые якобы по-свойски, запросто его навещали. Например, с мельчайшими подробностями рассказывал о визите Шарля де Голля (французский президент перед тем действительно посещал столицу Украины), показывал, куда усадил гостя, чем угощал, как подарил ему бутылку вина «Медвежья кровь». Безудержная фантазия, которая изумляла в его фильмах, была его естественной средой обитания. Параджанова искренне коробили манеры американских миллионеров, пьющих из пластиковых стаканчиков, – сам он, вечный нищий, наливал вино своим гостям исключительно в хрустальные бокалы баккара.
В те времена, когда лучше было помалкивать, он говорил, и говорил слишком много. Завистливый киевский поэт, квазидиссидент Дмитро Павлычко пустил слух о том, что Параджанов работает на КГБ: «Если бы я когда-нибудь сказал то, что он несет с трибун, – меня давно бы присыпали песочком. А ему все нипочем…»