Затем случился второй. У гроба Андрея Дмитриевича Сахарова третий. Только после этого его уговорили сделать операцию в Германии. В общем, помирать поехал, решил он про себя. И перед самой операцией в его сознании вдруг все прежние сомнения соединили в одну картину уже готовые ее фрагменты. Он вернулся в Москву и тихо сдал свой партбилет… При других обстоятельствах мог только затормозить, но не повернуть обратно. Он стал коммунистом после ХХ съезда партии, но под напором раскрывшихся фактов: «У нас «посадили» и уничтожили не только около 60 миллионов человек, у нас «посадили» всю культуру. В «Бесах» Достоевского стоит предупреждение, которое осталось неуслышанным. Россия была самой предупрежденной страной о грозящих опасностях и оказалась самой глухой. Завершается же ад архипелагом ГУЛАГ…»
Те, кто в 1985-м провозгласил перестройку, увлеклись самопросвещением. Друг друга просвещали, друг другом восхищались. Таких людей, как Карякин, было и есть очень мало, а сам он – один, сказал о нем его друг и коллега, политик Владимир Лукин.
Позже, после августа 91-го, волна назначений вынесла Карякина наверх, и на какой-то миг он случайно занял место на капитанском мостике, став членом ельцинского президентского совета. Не у штурвала, конечно, но неподалеку, получив эфемерное право давать советы первому Президенту России. И что? Да ничего путного. Юрий Федорович посмеивался в седые усы: «За эти 10 лет я сумел сделать два-три просто хороших маленьких дела, исправить какую-то несправедливость, просто потому что сидишь рядом и напишешь записку. Все остальное гасло…» Борис Ельцин ассоциировался у Карякина с… «чугунной бабой, которую мотает влево-вправо, то в фашизм, то в нацизм, в то в коммунизм, то еще черт-те куда…».
Юрия Федоровича укоряли в бессребреничестве, излишней, почти болезненной, щепетильности. В то время как иные его коллеги с депутатскими значками меняли влияние на всяческие блага, Карякин даже свою убогую хрущевку не удосужился сменить на нормальное жилье. Всё посмеивался: «Живо клёво: на улице Тренёва…».
«Заслуженного демократа» постарались втихаря проводить на «заслуженный отдых». Только не на того напали. Когда впереди снова замаячил коммунизм с анпиловски-зюгановским лицом, когда в 1993 году страна сделала осознанный выбор, проголосовав за полукриминальных соколов Жириновского, Карякин поставил диагноз: «Россия, ты одурела!» А потом из Германии ему прислали массу подобных высказываний, датированных началом 30-х годов ХХ века. Тогда до прихода Гитлера к власти здравомыслящие люди примерно теми же словами пытались остановить коллективное безумие немецкого народа. Ведь нация так же ответственна, как и личность. Неужели только смертельная опасность способна отрезвить?..