— Ну ты даешь! — рассмеялась Лина. — С утра весь день под откос пустишь.
Но коньяк в кофе все-таки добавила. Настроение у меня стало подниматься, как двухместная «цесна», только что оторвавшаяся от взлетной полосы аэродрома. Тихая и мягкая идиллия обволакивала каким-то давно забытым тревожным чувством.
— Что с тобой? — спросила Лина, заметив во мне перемену.
— Я, кажется, поплыл в неизвестном направлении…
— Это как? — рассмеялась она звонким смехом, лукаво поглядывая на меня.
— Ну как, как? Такое чувство, что это утро, с солнцем, кофе и коньяком, и с красивой молодой женщиной рядом, никогда не кончится. Чушь, конечно, но так захотелось тишины какой-то, размеренной жизни, что ли… ну и всякое такое… Даже тревожить это чувство жаль.
— А что это у тебя «всякое такое»? — улыбаясь, поинтересовалась Лина.
— Ну вот, весь кайф поломала, — заворчал я беззлобно.
— Странный ты, Слава, какой-то. С первого взгляда простак-простаком, а приглядишься — вроде это у тебя маска, за которой ты скрываешь свою суть, — выдала она, разглядывая меня, будто видела впервые.
— Да ладно тебе, у всех у нас маски надеты, а у некоторых порой и по две-три сразу! А не спрячешься — ходишь, будто голый среди одетых. Лицу в маске тесно, а без нее — неуютно.
— Это так, — согласилась Лина. — Но лучше бы все-таки без нее…
— Ага, как бы не так! И все остальные тоже нагишом, как в бане?
— Ну почему обязательно в бане, — не согласилась она.
— Ну если любовь, тогда — другое дело, — парировал я глупо.
— Значит, любовь — это для тебя дело? — не унималась она, но я не понимал, в шутку сказано или всерьез.
— Да перестань ты придираться к словам. Любовь есть любовь. Много ты понимаешь в этом…
— Мне кажется, любовь не понимают — ее чувствуют. А если чувства нет, значит, просто влечение или страсть, или просто тяга к близости.
— Инстинкт, что ли? — уточнил я.
— Ну, инстинкты — это у животных, а у людей другое… Наверное, в этом чувстве, на дне его, прячется надежда на то, что это когда-нибудь переродится в любовь. Если, конечно, так получится или повезет…
Я слушал Лину и удивлялся ее внезапной мудрости, любуясь при этом непосредственной юной убежденностью.
— Да, ты права: любовь — это великое везение, — не мог не согласиться я.
— А ты любил кого-нибудь по-настоящему?
— Ну как по-настоящему? Была у меня жена, мы разошлись, не захотела ждать постоянно, нашла другого. Может, если бы любил, простил бы, а так — я дал развод. Да и детей у нас не было, а дети в этом деле, как тормоза на скорости.
— Давно это было?
— Почти пять лет прошло.