– Что сделаю я для людей?! – сильнее грома крикнул Данко.
И вдруг он разорвал руками себе грудь
и вырвал из неё свое сердце
и высоко поднял его над головой.
Максим Горький, «Старуха Изергиль»
Племя ликовало.
Тёмная дорога через бесконечный лес осталась позади, а впереди раскинулся напоённый пьянящими ароматами светлый простор степей, рассечённый золотым клинком реки.
И охотники уже выискивали следы зверей, которые дадут племени мясо – много мяса.
И охотники снова увидели, что бёдра женщин округлы и упруги, и вспомнили, что мягкая шкура добытого копьём зверя мягче, если эту шкуру делит с удачливым добытчиком гордая его успехом соплеменница.
И охотники пошли в степь, чутко вслушиваясь в шорохи вечерней зари и подмечая зорким оком малейшее шевеление густой зелёной травы, омытой недавним дождём.
Но один человек отстал и присел на корточки возле догорающих голубых искорок – это было всё, что осталось от сердца Данко, растоптанного боязливой ступнёй. Человек попытался раздуть тлеющие огоньки – тщетно, сердце отгорело и умерло.
«Какая досада, – думал человек. – Жаль, что я не сообразил раньше… Волшебный вечный огонь – я стал бы самым богатым человеком племени! Да что там племени – всех племён великой равнины! И все – все! – приходили бы ко мне за этим чудесным огнём, и приносили бы мне мясо и шкуры, и приводили красивых девушек… У меня было бы всё, что только можно пожелать, если бы я чуть-чуть раньше догадался подобрать и сохранить для себя это глупое сердце…»
Последняя искра погасла.
Человек встал, отряхнул с коленей травяной сор и цепко оглядел своих сородичей. «Наверняка среди них, – подумал он, – найдётся ещё кто-то, кто будет столь же безрассуден и вырвет собственное сердце лишь для того, чтобы посветить другим – тем, которые тут же забудут об этом. Ну что ж, надо только подождать, и тогда я уже не упущу своего шанса! У меня будет всё, потому что я так хочу! А глупцы – глупцы всегда будут умирать ради того, чтобы жили умные и расчётливые».
Человека звали Ларра.
Судьба первая
ПОСЛЕДНИЙ АЛХИМИК
«Всё моё», – сказало злато;
«Всё моё», – сказал булат.
«Всё куплю!», – сказало злато;
«Всё возьму!», – сказал булат.
А. С. Пушкин. «Золото и булат»,
перевод анонимной французской эпиграммы.
– Хо-хо, благородный сэр! Да на этом огне, – граф Гай Карнарвон, хозяин замка, небрежным жестом указал на пламя, пляшущее в громадном камине, – можно зажарить не только кабана, но и дракона, да! Целиком!
Веселье в пиршественном зале дошло уже до той буйной стадии, когда присутствие высокородных дам сделалось несколько обременительным – как для пирующих, так и для самих дам. Тонкие заморские вина уступили место грубому ячменному пиву, и выпитое в огромном количестве спиртное смыло тонкий налёт куртуазности с гостей графа. Сэр Гай умел не терять головы ни в яростной сече, ни в гульбе и взглядом посоветовал своей дочери леди Вивьен удалиться. Он искренне любил её и не хотел огорчать, но вместе с тем не желал и доставлять неудовольствие гостям, только-только входящим во вкус настоящего разгула.