По дороге мы с конвоем не пытались вступить в контакт, мы помнили лагерную заповедь: конвой вологодский, шуток не понимает и применяет оружие без предупреждения! Наконец мы подошли к вахте лагеря шахты «Капитальная». На высокой металлической решетке шахтных ворот большими буквами было написано: «Только честным трудом ты можешь искупить свою вину перед Родиной». Мы с Сашей прочли, переглянулись и расхохотались.
– Немцы на воротах лагеря Бухенвальд написали: «Jedem das Seine»[1] – сказал я.
На вахте конвойные сдали нас – вместе с нашими конвертами – под расписку лагерной вохре, снова формальный шмон, и мы в зоне ОЛП № 1 шахты «Капитальная». Этот лагерь был значительно больше 5-го ОЛПа, и благоустроеннее на вид. Здесь содержалось, как мы потом выяснили, шесть с половиной тысяч узников – заключенных и каторжан. Мы стояли около вахты и думали, куда идти? К кому обратиться? На вахте вохряки не знали, зачем нас сюда доставили, мы стояли в растерянности. Подумав, мы все же решили, что первопричиной нашего этапа является рентген, и направили свои стопы в сторону санчасти.
О! Родина святая!
Какое сердце не дрожит
Теб я благословляя...
В. Жуковский
Не торопясь и озираясь, мы подошли к санчасти. О! да это целый городок: два больших одноэтажных здания, хирургический и терапевтический стационары, длинный барак управления с кабинетами начальства и приема больных, отдельное здание больничной столовой и небольшое квадратное здание аптеки. Мы были поражены... На всех окнах белые занавески, территория санчасти ухожена, покрыта дерном с зеленой чистой травкой или измельченной красной породой, вроде кирпичной крошки. Между главными больничными корпусами на большой зеленой лужайке – очень красивый бетонный фонтан: в стойке четыре дельфина носами держат большую круглую чашу, правда, без воды... Все здания чистенькие, покрашены белой краской, крыльца у зданий – с затейливыми резными столбиками и крашеными наличниками. Во всем чувствовалась крепкая руководящая рука начальника санчасти. Мы смело направились в барак управления, чтобы представиться начальнику санчасти. И только мы вошли в здание и собрались спросить, где кабинет начальника, как вдруг вокруг нас забегали зыки и женщины в белых халатах, поднялся шум, крики, топот ног.
Мы остановились в недоумении, прижались к стенке, чтобы никому не мешать, и старались понять, что здесь происходит. И тут мы увидели – двое санитаров несут носилки с человеком. Это была молодая толстая женщина с мертвенно-бледным лицом, она еще была жива и едва-едва шевелила бескровными губами, силясь что-то сказать. Вся она плавала в густой крови, и с носилок стекала кровь на чис тый крашеный пол. Мы с Сашей переглянулись – ну и ну, привезли нас в образцовый лагерь! Женщин режут, как кур перед праздником...