Никита удивился богатству сегодняшней Гошиной лексики. Обычный его словарный запас ограничивался фразами «не понял юмора», «нормальный ход», «вот такие пироги», «к бабке не ходить». Нет, еще любит слово «корректно». Просит, когда Булыкин его отчитывает: «Командир, давайте будем корректны».
Заглянул Макаров, принес невские пряники. Гоша пошел в туалет за водой для электрочайника.
– Где ты откопал это чмо? – негромко поинтересовался Макаров.
Булыкин отправил в рот пряник, сладкое он любил в любом виде:
– Если чмо расшифровывать как Чрезвычайно Мудрая Особь, то у Гоши вся мудрость уходит на то, чтобы не работать. Ни за зарплату, ни за идею.
– А какая сейчас может быть идея?
– Идея, что впереди конец. Изворуемся, исподлимся, деградируем, и возьмут нас голыми руками, сами отдадимся.
– Кому мы нужны?
– Мы – нет. Территорию возьмут.
Они не успели допить чай, как позвонили из дежурной части:
– Ребята, у вас месиво на Сукином болоте.
12 апреля 2006 года, среда, вечер
Битва шла с соблюдением правил воинского искусства – строем с охватом по флангам. В центре месились старшаки, по флангам – 15–16-летние пехотинцы. В ход шли арматурины, бейсбольные биты, заточки. Кузинские истошно матерились. Грифы рубились молча, только изредка кто-то вопил:
– Уроем гадов!
Слышались вопли раненых. Метрах в ста от места, где шла драка, в цокольном этаже строящегося здания действовал лазарет. Девчонки, среди которых были Ленка и Цуца, перевязывали раненых пацанов. Для этой цели у них были заготовлены пакеты с йодом, пластырем, бинтами. Если бы за ними началась погоня, они бы бросились врассыпную по подвалам и теплотрассам. Шансов схватить кого-нибудь у милиционеров было немного.
Здесь же сидели тридцать старшаков под метр восемьдесят и сам Руслан Чесноков. Чего-то ждали. Наконец появился гонец, это был Свищ. Глаза по полтиннику, голова в кровище.
– Пора, – сказал Руслан. – Яйца в узел и – вперед!
Старшаки натянули черные перчатки, надели на головы капроновые чулки, высыпали из цокольного этажа и молча бросились на кузинских, наводя на них ужас и обращая в бегство. Убежать от грифов редко кому удавалось…
Гоша Тыцких, надо отдать ему должное, гнал, как заправский гонщик. Не сбрасывал газ даже на самых крутых поворотах. Рявкал в мегафон на обгонах: освободите полосу! Даже самые упрямые водители прижимались к бордюру.
Подъехав к Сукину болоту, заглушил мотор и включил дальний свет. В сумерках метались фигуры, слышались стоны и ругань. Лица лежавших в крови подростков были белые, будто измазаны известью. Пахло испражнениями. Булыкин отметил про себя, как много на этот раз брошенного железа: металлических прутьев, кастетов, ножей.