В тот вечер он долго ходил вокруг барака. Пытался успокоиться и – не мог. Ваня Томилин, каким он знал его семь лет назад, стоял перед глазами. Павел представил, что происходит сейчас в семье Томилиных – кошмар, крушение жизни. «Анна права, мне нужно освободиться», – неожиданно для самого себя подумал он.
Отвращение к зоне он ощущал физически, каждой клеткой, каждой фиброй. Сюда он больше не вернется. Это была не клятва самому себе. Это было что-то большее, чем клятва. Но он найдет убийцу со всеми вытекающими отсюда последствиями. Как для убийцы, так и для него самого.
Он понимал, что освобождение теперь для него равносильно самоубийству. Но решение было принято.
27 апреля 2006 года, четверг, после обеда
На похороны Вани Томилина вышло полмикрорайона. Царьков сказал на могиле короткую речь. Пообещал от имени мэра найти убийц. Люди обменивались мрачными усмешками.
На поминках Царьков выразил Томилиным соболезнование и преподнес пухлый конверт. И тут произошел конфуз. Станислав Викторович наотрез отказался взять деньги.
Помощник мэра многозначительно посмотрел на Дашу. Мол, подействуй на отца. Но девушка смотрела отрешенно. Казалось, она не понимала, что происходит.
Анна прислушалась к разговорам. Люди подвыпили и дали волю эмоциям. Это была живая народная речь. Смачная и очень конкретная.
– Жалко, гибнут правильные мальчики. А всякая шушера процветает, и ее уже не вернуть к нормальной жизни. Эта быдлятина или перебьет сама себя, или будет плодить себе подобных.
– Светлый был мальчик. Даже фильмы современные не смотрел, любил советские. Все-таки социализм для воспитания лучше приспособлен.
– Власть только для виду переживает, будто Россия умирает от демографии, а на деле ей плевать на детей. События набирают обороты, а нашей хваленой милиции наплевать. Органы прогнили совершенно.
– Эти группировки были и двадцать лет назад. Только тогда казалось, что это болячка советской власти. Власть сменилась, а стирание морали продолжается. Дети сейчас рождаются с сигаретой во рту. Матерятся с детского сада. А возраст с 12 лет совсем беспредельный стал. Бухло во всем виновато. Им напиться в свинью и послать родителей на три буквы уже ничего не стоит. Раньше дети боялись родителей, а теперь все наоборот. Родители стали рабами своих детей. А в школе что творится? Об учителей ноги вытирают.
– Но там теперь и отметки продаются, как товары на рынке.
– А мне кажется, эти группировки – проплаченные кем-то структуры.
– Сначала положат на своих детей, а потом – глаза по пять рублей, жалуются, что кто-то их детей испортил. Правительство одно, а подонком становится пока еще далеко не каждый. Если я увижу своего сына с бритым затылком и битой в руке, я не буду думать, что правительство виновато. Я буду думать, что я – хреновая мать, раз вырастила такого отморозка.