— Ваше имя? Как вас зовут? — пробормотал он.
— Эсме.
— Эсме. Эсме, — повторил он. — И это все?
— Это все.
Эсме повернулась, чтобы встать, но Чарльз поймал ее руку и поднес к губам.
— Кем бы вы ни были, — прошептал он, — род Дэлвертонов будет вам всегда благодарен.
К его удивлению, Эсме отдернула руку, словно ее ужалила оса.
Рука Чарльза бессильно упала рядом с телом.
— В чем д-дело? — из последних сил спросил он, веки его снова начинали наливаться свинцом.
— Ни в чем. — Эсме прикусила губу, отвернулась, встала и пошла к двери.
— Спите, — бросила она на ходу. — Сон исцелит вас. Спите.
Дверь за ней захлопнулась.
Сколько продлился его сон, Чарльз не знал, но наконец настал час, когда его разуму вернулась ясность и он снова стал хозяином своих мыслей.
Утро было ярким, по неровному земляному полу пролегла длинная полоса солнечного света.
В очистившейся от пелены забвенья голове начали всплывать воспоминания о недавнем прошлом. Смерть отца... Проблемы с поместьем... Перебранки с Говардом... Интриги тети Сары... Поездка в Лалэм, так жестоко прерванная. Но все эти воспоминания отошли на второй план, когда в памяти всплыл образ Давины, ее беспомощное тело, опустившееся ему на руку, когда она лишилась чувств.
Ради одного этого ему стоило выжить.
Он провел рукой по подбородку и печально вздохнул. У него отросла борода. Он вдруг подумал, что после стольких дней, проведенных в этой комнате вдали от остального мира, он, наверное, сильно изменился.
Он встал и направился к двери в другую комнату.
В котле над огнем что-то тихо булькало. Заглянув в него, Чарльз решил, что это овсяная каша. К своему удивлению, он ощутил внезапный приступ голода. Значит, если он и не выздоровел полностью, то уж точно пошел на поправку.
— Доброе утро, — раздался голос за спиной.
В дверях стояла Эсме. Ветер играл зелеными ветками у нее за спиной. В руках — два полных кувшина с водой.
Чарльз поклонился.
— Доброе утро. Мне, пожалуй, следует извиниться за свой... неопрятный вид.
Вместо ответа Эсме пересекла комнату и опорожнила оба кувшина в большую бадью, стоящую на табурете.
— Для вас, — указала она рукой. — Давайте мне рубашку и штаны, я их выстираю.
Чарльз замялся.
— Эта... перевязь.
Эсме подошла и проворно развязала узел у него за шеей.
Он осторожно вытянул руку, пошевелил пальцами и удовлетворенно кивнул: перевязь больше была не нужна.
— Одежду, — напомнила Эсме.
Чарльз по-прежнему в нерешительности переступал с ноги на ногу. Эсме насмешливо улыбнулась, сняла висевший на крючке плащ и бросила его Чарльзу. Потом отвернулась, подождала, пока он снимет одежду, и свернула ее в узел.