— Да, — сказала Эсме и растворилась в лесу. Чарльз какое-то время смотрел ей вслед, потом направил Фаро в противоположном направлении.
Дорога через лес была долгой, но он знал, что ему нужно ехать на юг. На юг, к дому, к той, которая, как он надеялся, станет его счастьем.
Давина, стоя у зеркала, всматривалась в свое печальное и бледное лицо.
«ТЫ НЕ ЛЮБИШЬ ЛОРДА ДЭЛВЕРТОНА, ТЫ НЕ ЛЮБИШЬ ЛОРДА ДЭЛВЕРТОНА», - внушала она своему отражению, но оно нисколько не менялось.
— Я так больше не могу! — вскричала она в отчаянии. — Должно произойти что-то такое, что заставит меня больше не думать о нем.
Выйдя из своей комнаты, Давина пошла по пустым гулким коридорам, ее шаги эхом разносились по всему дому. В галерее, которая тянулась вдоль всего фасада, она остановилась у одного из окон и прислонилась лицом к стеклу.
Весь двор с подъездной дорожкой был у нее как на ладони. Вдали показался всадник. Давина попыталась унять сердце, которое затрепетало в груди. Это может быть как лорд Дэлвертон, так и кто-то другой. В любом случае, какая разница? Ему больше не удастся ее одурачить. Теперь-то ей известно, что он за человек.
Но все равно сердце не слушалось и не успокаивалось.
Всадник приближался. Вороная лошадь, прямая осанка седока.
Давина дышала прямо на стекло.
«Я стану твоей женой, — вдруг решила она. — Кто бы ни приближался сейчас к дому, я выйду за него замуж. Пусть сама судьба решит, в чьих руках мне быть».
«Я буду твоей до скончания дней».
Лес вокруг хижины Эсме был густым, и Чарльз продвигался не так быстро, как ему хотелось. Время от времени подавала голос какая-нибудь птица или с ветки на ветку перепрыгивала белка. И тогда Фаро, который прокладывал путь через заросли, низко опустив голову, настороженно шевелил ушами.
Чарльза удивляло, что Эсме не боится жить одна в такой глуши.
Он пересек ручей и наткнулся на тропинку. Похоже, это первая его встреча с миром, вдали от которого он провел последние дни.
Чарльз задумался, оставил бы он безмятежную лесную жизнь, если бы не воспоминания о Давине? Чувство ответственности перед семьей было сильным, но с такой же силой манил к себе и этот рай. Только зов любви был сильнее обоих.
Деревья постепенно начали расступаться, и в прогалины пятнами проникал солнечный свет. Бледно-золотистая пелена воздуха навеяла ему мысли о светлых завитках волос Давины, ниспадающих на ее хрупкие плечи.
Фаро тряхнул гривой и ускорил шаг, будто в ответ на позыв, возникший в сердце хозяина.
Желание поскорее добраться домой объединило коня с седоком.
Неожиданный звук выстрела где-то совсем близко заставил Фаро испуганно остановиться. Конь попятился назад, и Чарльзу пришлось быстро наклониться, чтобы не удариться головой о низкие ветки, под которыми он только что проехал.